Апология Бернара Арно

Люди, интересующиеся модой хоть сколько-нибудь концептуально, то есть не только на уровне трендов и брендов, привыкли воспринимать Бернара Арно совершенно определенным образом. Воротила бизнеса, злой гений современной моды, тотально ее коммерциализировавший и превративший в машину по круглосуточному производству прибыли, но не смыслов. Его люксовый холдинг LVMH – главный люксовый холдинг нашего времени – стал синонимом бездушного маркетингового катка, закатывающего в асфальт все живое, этакого fashion-Мордора, в котором сидит Темный властелин, и чья тень покрыла все Средиземье. В противовес PPR (нынешнему Kering), у которого была репутация царства свободного искусства, где нашли пристанище все главные люди последних 15 лет – Гескьер, Джейкобс, Пилати, МакКуин, Стелла. И вот мы узнаем, что Марк Джейкобс, у которого скоро заканчивается контракт с Louis Vuitton, вроде бы не остается там, и Арно, как говорят осведомленные люди, ведет переговоры – cюрприз! – с Николя Гескьером. А теперь Дельфин Арно, главный двигатель прогресса в LVMH (именно она предложила своему отцу кандидатуру Фиби Файло и всячески продвигала Симонса на пост арт-директора Dior), переходит из управления Dior в управление Louis Vuitton – что только подтверждает грядущие перемены.

Марк Джейкобс и Николя Гескьер

Эта новость, сама по себе достаточно выдающаяся (все, конечно, ждут следующего шага Гескьера), вдруг как-то отчетливо показала, что современные расклады в fashion&luxury окончательно изменились. Сначала Фиби Файло пришла в Celine – после целой вереницы каких-то невнятных сугубо коммерческих людей – и произвела там сенсацию, моментально выведя ее в самый топ; потом Раф Симонс водворился в Dior – и произвел там настоящий фурор, превратив его в чуть ли не главный модный бренд нашего времени, и вот теперь на горизонте замаячил Николя Гескьер, без сомнения, самый яркий дизайнер 2000-х, выставленный Пино и зазываемый сейчас Арно. Что же происходит?

Бернар Арно, 1987

Самое очевидное (и самое общее) объяснение – к любым штампам нужно относиться критически, чаще всего они ничего не объясняют, а, наоборот, только затемняют, замыливают смысл. "Бернар Арно – зло, LVMH – корпоративный люксовый ад" - это штамп, за которым хотя и есть некоторая фактура, но смысла не много. Достаточно одного взгляда на биографию Арно, чтобы это понять. Именно Бернар Арно был тем человеком, который в начале 1990-х радикально изменил моду и модный бизнес. Получив контроль над ключевыми французскими люксовыми производителями и домами моды, он самым решительным образом расправился с чинным, тяжелым буржуазным гламуром в стиле Джанфранко Ферре, – руками британских рассерженных молодых людей, которыми тогда были Гальяно и Маккуин. Этот трэш и угар, этот вызывающий артхаус, это эстетизированное безумие, этот барочный театр и перформанс в одном флаконе смотрелись тогда куда более радикально, чем тот реванш минимализма, который произвел сегодня Симонс. И это был не менее, а куда более сильный жест, чем происходящее сейчас в подвластных Арно марках. То есть он не только создал карьеры и Маккуина, и Гальяно, и даже того же Рикардо Тиши, но именно он вдохновил тот избыточный, пышный стиль, который к концу 1990-х пришел на смену минимализму их начала.

Бернар Арно, 1992; Бернар Арно и Джон Гальяно, 1997

Без его концентрированной воли ничего этого не было бы – или, по крайней мере, было бы не совсем таким, каким, в итоге, получилось. И эта его деятельность, начинавшаяся как революционная, и превратившаяся потом в реакционную, и создала его инфернальную репутацию.

И вот теперь он производит новую революцию – более спокойную, но не менее эффектную. И, что самое забавное, с ровно обратным знаком – от трэша и угара к ясному и выразительному минимализму. В чем тут дело? Вероятно, как и в начале его карьеры, Бернаром Арно движут не только выдающиеся вкус и понимание, в которых ему никак не откажешь, не только склонность к радикальным решениям, свойственная бизнесменам его масштаба, но и что-то еще – что-то из сферы глобальных процессов, а не только личных качеств. Вероятно, у Бернара Арно есть не только видение, но и глубокая уверенность в том, что в мире luxury происходят серьезные изменения, и тот, кто первым сумеет их осмыслить и адекватно на них откликнуться, сорвет большой куш, – или, по крайней мере, сохранит свой бизнес в ситуации стремительно изменяющегося рынка luxury goods.

Бернар Арно, 2000

Следить за этими процессами сегодня чрезвычайно увлекательно, – пожалуй, даже более увлекательно, чем за перестановками в брендах LVMH. И то, что знаменем всей этой веселой движухи стал новый минимализм, о котором мы недавно писали, не может не радовать. Вполне очевидно, что Бернаром Арно в данном случае движет не только любовь к искусству, но и вполне коммерческий расчет – иначе бы он рисовал платья, а не зарабатывал миллиарды. Но две эти вещи – прорывное, некоммерческое искусство и сугубый маркетинг – не настолько противопоставлены друг другу, как принято считать, и даже не настолько отделены друг от друга. Они находятся, скорее, в сложном диалектическом единстве. И если Бернар Арно ставит на новый минимализм, чистоту и строгость, то, значит, в этом есть огромный коммерческий потенциал, и это именно то, что люди хотят (или будут хотеть в ближайшем будущем) покупать.

Ну, а лично у меня к месье Арно есть одна просьба – верните, ради всего святого, в серьезный модный бизнес Стефано Пилати! Франция – вот где должны быть дизайнеры его уровня. Из выдающейся плеяды 40-летних он один остался толком не пристроен. Бог, правда, знает куда – все места у вас заняты – но вы великий человек, вы все можете. Только на вас одна надежда.

Стефано Пилати на показе своей последней коллекции для Yves Saint Laurent осень/зима 2012