Креативный директор Iceberg: «Если тебе нравится одежда — носи ее, и к черту гендер!»

В 1962 году в Сан-Джованни (Римини) Джулиана Марчини Джерани и ее муж Сильвано Джерани основали свое первое предприятие по производству вязаной одежды Gilmar, а уже в 1974 году пара основала марку Iceberg, быстро завоевавшую популярность у молодых итальянцев. В портфолио Iceberg — коллаборации с Энди Уорхолом и работа с Жан-Шарлем де Кастельбажаком. Их история включает съемки Оливьеро Тоскани (в которых принимали участие звезды — от Игги Попа и Софии Копполы до Изабеллы Росселлини и Фары Фосетт), а также многочисленные коллаборации с такими дизайнерами, как Вивьен Вествуд, Карла Фраччи, Лучано Бенеттон и Франко Москино.

Шесть месяцев назад у Iceberg появился новый креативный директор — британский дизайнер Джеймс Лонг. Мы встретились с Джеймсом накануне ужина Buro 24/7 X Iceberg, чтобы обсудить его работу в именитом доме моды и в собственном бренде, а также проблемы гендерных рамок и ярлыков в модной индустрии.

— Расскажите о своей карьере — как вы начали работать в индустрии моды и как зародился бренд James Long?

— Я получил степень магистра в Королевском колледже искусств и звание «Лучший новый бренд». Так и появилась первая коллекция, которую я создал, — еще во время учебы. Поначалу я делал только мужскую одежду и только позже стал смешивать женскую и мужскую коллекции. Нас быстро заметили в Brown’s и H&M, и моя одежда начала продаваться по всему миру.

В Лондоне многие дизайнеры собирают только показы — на активную продажу не хватает финансов, так что мне повезло. Моя сестра быстро стала моим деловым партнером, и мы до сих пор работаем вместе. В этом году исполнилось 10 лет со дня моего первого показа в Лондоне.

Благодаря распространению моих коллекций через Brown’s я начал консультировать разные итальянские и французские бренды — и именно в Италии меня и приметили в Iceberg. Они были не одни — множество компаний хотели, чтобы я тогда стал их креативным директором, но я почувствовал, что именно в Iceberg я смогу раскрыться по-настоящему.

— Вы помните момент, когда они попросили вас занять эту должность?

— Я был просто в отпуске во Франции и получил письмо от главы бренда Паоло Джирани. Он — сын Джулианы Марчини Джерани, основательницы бренда, работавшей у его истоков вместе с Жан-Шарлем де Кастельбажаком. Паоло — активный потребитель моды и искусства, один из самых модных людей из всех, кого я знаю. Он сообщил мне, что то, что я делаю, отлично подойдет Iceberg — вязаные вещи, кожа, деним.

Они отдали мне свою мужскую линию, и реакция была положительной — многие магазины с энтузиазмом отнеслись к этой коллекции. После мне фактически передали весь бренд, и вот уже полгода я — креативный директор Iceberg. Время я делю между Лондоном и Италией — для меня очень важно находиться там и приносить свое видение в новые коллекции — только сейчас начало получаться именно то, что я задумал.

 

 

— Опишите разницу в работе над вашим собственным брендом и работе над Iceberg.

— Во-первых, с постом в Iceberg я получил сорокалетний архив и настоящую фэшн-династию, что к многому обязывает. Во-вторых, мне очень интересно наблюдать за тем, какую реакцию наш бренд вызывает в разных странах мира, — ведь во многих о нем вовсе никогда не слышали, а в других бренд является одним из самых узнаваемых за последние 20 лет. К примеру, в Америке Iceberg считается «уличным» брендом — он был тесно связан с хип-хопом и уличными субкультурами. В Италии это «подиумный» бренд. Поэтому моя работа в Iceberg заключается в том, чтобы смотреть на всю его историю и стараться сохранить ее дух в условиях нашего времени, напомнить о работе Iceberg с дизайнерами — Марком Джейкобсом, Анной Суи, Джамбаттистой Валли, Жан-Шарлем де Кастельбажаком…

Я хочу оживить старые коллекции и в то же время привнести свой стиль в новые коллекции. Лично я не считаю Iceberg модным домом, это скорее стиль жизни. Важно найти баланс между узнаваемыми элементами Iceberg и своими собственными идеями. Так или иначе, я всегда стараюсь создать что-то, что носил бы сам, ведь так я и начинал в James Long — делал одежду для себя и для своих друзей. Для меня лучшая награда — видеть, как кто-то носит мою одежду.

— Что вы думаете о новом тренде — объединенных показах мужской и женской коллекций во время недель моды?

— Изучал я и женскую, и мужскую моду, но мои первые инвесторы говорили мне: «Концентрируйся на чем-то одном». И это было верно — тогда бренд находился только в начале пути. Но я был удивлен, когда в мой магазин стали приходить девушки и выбирать для себя мужскую одежду. Им хотелось чего-то другого. Моя философия — сделай что-то, и если получилось хорошо, то гендер не имеет значения — и женщине и мужчине захочется примерить эту вещь.

Это одна из проблем моды в наши дни — все очень хотят навесить на все ярлык. Надо спокойнее относиться к гендеру — все мои подруги руководствуются принципом: «Если тебе нравится одежда — носи ее, и к черту твой гендер!». Мы только что выпустили женскую рубашку, и в нее влюбился Лаки Блю Смит (один из самых высокооплачиваемых мужчин-моделей в мире. — Прим. ред.) и купил себе сразу несколько. Теперь он одевается только в одежду из наших женских коллекций.

Девочки теперь носят мужские худи как платья — и, хотя до сих пор существуют бренды, которые очень четко разграничивают свои мужские и женские коллекции, эта ситуация быстро меняется. Я считаю, что это к лучшему, я не верю в такие строгие категории.

— Вы упомянули Жан-Шарля де Кастельбажака — какое наследие он оставил Iceberg и как вы его сохраняете?

— Iceberg Жан-Шарля был очень милитаристским, совершенно революционным. Большинство думают о мультяшных персонажах и комиксах, когда вспоминают его коллекции, но для меня он навсегда останется тем парнем, который придумал делать платье из парашютов.

Я до сих пор помню нашу первую встречу — он удивительный и эксцентричный человек, ценитель жизни и оригинал. Когда понимаешь, кто он такой, становится понятно, что он действительно был одним из первых настоящих инноваторов в современной моде. Сейчас эти мультики на одежде не кажутся чем-то новым, но именно он был первым.

В 1971 дизайнеры реагировали на то, кем люди хотят быть, как они хотят жить. Именно это мы видим и сегодня — мода прошла очередной цикл. Но именно отношение к жизни и легкость Жан-Шарля я хотел сохранить — даже если он делает обыкновенный синий джемпер, он добавляет что-то, что дает понять — это Кастельбажак.

— Что представлял из себя «старый» Iceberg и какие отношения связывают вас с его создателями? Вы храните традиции бренда?

— Вся структура сохранилась и после моего прихода — госпожа Джулиана принимает активное участие в жизни бренда. Мы глубоко уважаем друг друга. Она знает все о производстве наших вязаных вещей. В рабочем процессе у нас никогда не возникает осложнений — Джулиана всегда рядом. Она — часть моей команды.

В каком-то смысле я до сих пор учусь. Многие мастера, с которыми мы работаем, делают невероятные вещи, о которых я даже не представления не имел. Моя жизнь сильно изменилась — теперь я работаю уже не в маленьком лондонском ателье, а в большой команде.

— Над чем вы сейчас работаете?

— Мы постоянно работаем над шестью разными коллекциями. Теперь все так быстро — я зачастую смотрю на уже готовую коллекцию и удивляюсь: это действительно все я сделал? Мы начинаем с базовых вещей — дизайнов и силуэтов. Но чем больше я провожу времени в Италии на производстве, тем больше каждая коллекция обрастает деталями, сюжетом и концепцией.

Работаем мы в уединении в моей студии в Лондоне — я и мой главный дизайнер, после чего отправляемся в Италию. Хоть мы и много работаем, давления со стороны руководства я не чувствую. Мне дают полную свободу творчества. Звучит как утопия — но все так и есть.

Мы только что закончили новый лукбук с молодым фотографом из Лос-Анджелеса, Сэмюелом Троттером, — ему всего 19 лет. Мы стараемся возродить традицию помогать молодым дарованиям — ведь именно в Iceberg начинал молодой Стивен Майзел и молодой Тоскани. Эти ребята приносят свежую энергию в рабочий процесс.

Первая кампания Тоскани включала фотографии Вивьен Вествуд и музыкантов из Sex Pistols — все они были друзьями Жан-Шарля де Кастельбажака, и он одел их в свои джемперы. Я считаю, это был один из поворотных моментов в истории моды. Я хотел бы вернуть этот смелый дух в новые коллекции Iceberg.

— Кстати о молодых дарованиях — что бы вы посоветовали начинающим дизайнерам, которые хотят пробиться в модную индустрию?

— Во-первых, я посоветовал бы им обязательно прислушиваться к старой гвардии, ведь без этого никакого обмена идеями и передачи опыта не получится.

Но помимо этого я порекомендовал бы им прислушиваться к своему сердцу — когда я начинал, не было инстаграма и всех этих социальных инструментов. Когда я заканчивал свое обучение, я даже не думал, что когда-нибудь снова буду делать футболки. Но сейчас я обнаружил, что мне нравится этим заниматься. Многие молодые люди стараются добиться коммерческого успеха как можно скорее, но я не считаю это разумной стратегией — просто попытайтесь изолироваться от шума и сосредоточтесь на том, к чему у вас лежит душа.

— Чего недостает современному миру моды? Чего бы вам хотелось видеть больше на подиумах?

— Я бы хотел, чтобы те бренды, которые устали от недель моды, перестали на них ездить и занялись бы чем-то другим, особенным — ведь нет ничего скучнее, чем показ, на котором нечего показать.

Я бы хотел видеть больше индивидуальности. Именно поэтому Iceberg старается походить только на Iceberg. Все хотят работать на миллениалов, но покупают-то свою одежду миллениалы зачастую на деньги людей моего возраста. (Смеется.)

Еще я хотел бы видеть больше вовлеченности со стороны дизайнеров. Это непростая работа — ты должен всегда живо интересоваться тем, что ты делаешь.