Ольга Дыховичная: "Новаторство, смелость — то, что отличает кино от дубляжа"

Не так давно отгремел фестиваль в Каннах, на прошлой неделе полошел к концу Beat Film Festival, Международный фестиваль нового документального кино о музыке, ММКФ не за горами... В череде этих событий Buro 24/7 решил встретиться с Ольгой Дыховичной, актрисой, сценаристом и директором фестиваля «2morrow/Завтра», которая сама не понаслышке знает, как снять кино за смешные деньги. Вместе с Ангелиной Никоновой она выпустила в прокат фильмы «Портрет в сумерках» и «Велкам хом», добилась финансирования своего проекта, а также организовала онлайн-киношколу 2morrow Film School. 

Ольга, расскажите, пожалуйста, подробнее о фестивале «2morrow/Завтра». 
Его основатель — Иван Дыховичный, и впервые фестиваль прошел в 2007 году. Название «Завтра» определяет концепцию и дух проекта. Это фестиваль завтрашнего дня, где представленные картины завтра войдут в историю кинематографа. Фестиваль строится вокруг нового киноязыка, нового авторского голоса, это своеобразная альтернатива крупным мероприятиям с красными ковровыми дорожками. Мы немаленький фестиваль, но мы достаточно демократичны.

Поддерживает ли фестиваль молодых, малоизвестных режиссеров? 
Безусловно. У нас есть специальная программа, которую мы считаем очень важной, — это «Офсайд», программа регионального российского кино. Благодаря ей российский зритель сможет увидеть фильмы, созданные в самых разных уголках нашей страны: это ленты и из признанных культурных центров, как Екатеринбург, и из Якутии, Бурятии. Территория нашей страны включает столько различных культурных традиций, национальный колорит которых редко доходит до Москвы. При этом надо отметить, что московский зритель встречает эту программу с большим интересом.

Как вы выбираете фильмы, которые впоследствии попадают на кинофестиваль? 
У нас есть друзья-партнеры в Америке и Европе, которые рекомендуют картины, также есть и программные директора и кураторы. Фестиваль «2morrow/Завтра» можно назвать кураторским проектом, и в свое время это было своеобразным новшеством. Обычно у фестиваля есть один программный директор, который, полагаясь на свой вкус, продумывает всю программу и отвечает за финальный отбор. А наш фестиваль представляет от 70 до 80 фильмов: полный метр, короткий метр, документальное кино... Мы, как организаторы, доверяем мнению наших кураторов. Потому что, по сути, человек, который делает свой выбор, представляет и свою картину мира. Это так же важно, как и человек, который делает кино.

Что вы ищете в новых фестивальных картинах? 
Мы ищем свежесть, новаторство, смелость — это те критерии, которые отличают настоящее произведение искусства от дубляжа, копии и конъюнктуры. Такое кино редко попадает на большие экраны. И фестивали сейчас выполняют альтернативную роль дистрибутора. 

Что из последнего вам запомнилось?
Мне кажется, терапевтически полезным для российских женщин будет французский фильм-драма Party Girl режиссеров Мари Амашукели, Клер Бергер и Сэмюэла Тейса. Этот фильм стал лауреатом Каннского кинофестиваля в 2014 году. В целом это кино про зрелую женщину, которая делает непредсказуемый выбор, живет «на полную катушку». Она выбирает свое личное счастье, не следуя шаблонам и стереотипам. Глядя на главную героиню, Анжелик, понимаешь, что молодость — это самоощущение, а не цифры. Надеюсь, эту картину можно будет увидеть в онлайн-кинотеатрах. Кстати, там просто фантастический саундтрек. Название фильма Party Girl позаимствовано из песни певицы Chinawoman.

Но, по сути, Party Girl — достаточно грустный трек...
Мне кажется, человеческие чувства всегда весьма сложные и противоречивые. Да, у нас бывают моменты, когда мы испытываем открытые, понятные эмоции, но всегда есть и некая теневая сторона: даже когда ты чувствуешь щемящее счастье, ты понимаешь, что оно в какой-то момент закончится.

Как вы относитесь к творчеству Ксавье Долана? 
Долан — счастливая звезда «2morrow/Завтра»: премьеры всех его фильмов были у нас на фестивале, мы также первыми показали картину «Я убил свою маму». Он, безусловно, феноменальная личность в кинематографе, которая доказала, что можно быть молодым и вместе с тем — зрелым и интересным всем поколениям. И как раз все его фильмы — про честность. Та честность, которую он себе позволяет, может шокировать, но не может не трогать.

Его стоит причислять к французской волне или все же он истинно канадский режиссер? 
У него совершенно точно есть свой киноязык, своя стилистика. Да, он принадлежит к франкоговорящей культуре, и ему свойственны изысканность и изобретательность в выборе темы, но вместе с тем у него есть способность просто рассказывать сложные истории, а это уже черта американской культуры. Он находится на стыке французского и американского кинематографов, и такое сочетание делает его кино привлекательным для очень большой аудитории.   

А как вам скандинавский кинематограф?  
Это что-то фантастическое. Это тот ресурс, который в определенный момент стал принципиальным для европейского кино — взять, например, датское...

И «Догму 95»? 
Да, как раз и Ларса фон Триера, который открыл новые возможности киноязыка, новые темы, влил мощный поток «свежей крови» — не без помощи Томаса Винтерберга и Сюзанны Бир. Эти люди изменили европейский кинематограф. И что удивительно: это, по сути, локальная культура, но с таким мощным влиянием!Появились совершенно новые возможности существования актеров в кадре, актерская импровизация стала частью драматургии. Если у каждой страны есть своя культурная миссия, то для Датского королевства этим предназначением стал кинематограф. Я искренне восхищена этой культурой. Ларс фон Триер удивляет зрителя каждым своим фильмом, его режиссерский путь можно назвать действительно уникальным без самоцитирования и страха любых самых острых тем.

При этом датские режиссеры порой берутся за что-то совсем каноническое — например костюмные драмы и английскую классику. Взять хотя бы Винтерберга и его новый фильм «Вдали от безумной толпы».  
Мне кажется, в Дании существует некая грамотная политика, которая дает людям возможность интеграции в различные культуры. В скандинавских странах очень качественно преподают иностранные языки. Например, Алисия Викандер, которая исполнила роль Каролины Матильды Великобританской в «Королевском романе», — совершенно фантастическая актриса, она говорит на четырех языках без акцента. И это не просто механическое знание: иностранный язык — это код к пониманию чужой культуры. Вот он, простой ключик, чтобы быть востребованным в мировом контексте.

Чего стоит ожидать от картины «Любовь» Гаспара Ноэ после его высказывания: «Теперь «Нимфоманка» Триера покажется вам просто «50 оттенками серого»? 
Мне кажется, у любого режиссера должны быть такие здоровые амбиции: быть первым, значительным, способным перевернуть весь мир. Так что посмотрим! Мне кажется, своей «Необратимостью» он уже стер некие грани дозволенного, он был первопроходцем в этом направлении. Наверное, у него с Ларсом фон Триером есть какие-то профессиональные счеты. Боюсь даже представить, что он сможет показать. Мне кажется, Гаспар не очень любит людей, и его жестокость порой не оставляет выбора. А Триер все же сочувствует человеку. Да, он может быть эпатажным, но в глубине души благоволит своим персонажам — в особенности героиням...

Как вы относитесь к Каннскому кинофестивалю? 
Этот смотр решает судьбу мирового кинематографа и тысяч людей, которые туда рвутся. Это серьезнейшая институция, которая может указать всему миру на дебютанта, выбрав его картину в программу: этот человек моментально получает внимание и зрителей, и прессы, и других, менее крупных фестивалей. Каннский фестиваль охотится за новыми гениями: не случайно Ксавье Долан — дитя Канн. Есть и традиция поддержания старых авторитетов, что тоже похвально: сейчас такой тренд на молодость, что это бывает нечестно по отношению к зрелым авторам. 

Вообще существует два сценария: зрительские кинофестивали и фестивали для индустрии. Например, на «Кинотавре» последняя знакомится с новыми именами. Канны — также фестиваль для индустрии в мировом масштабе. А есть потрясающие зрительские смотры: Берлинский, Роттердамский. Последний на 10 дней буквально узурпирует город, превращая его в большой кинотеатр. На Роттердамском кинофестивале потрясающий зритель, открытый к любым темам и культуре.

Расскажите о своем отношении к одежде и стилю.
Одежда для меня — это инструмент: когда нужно привлечь внимание, выбираешь одно; когда тебе хочется остаться в тени, например если выступаешь в качестве продюсера и работаешь, чтобы раскрыть чужой талант, следует выбрать другое, что-нибудь менее заметное. Одежда не должна привлекать много внимания, иначе теряется эта логика взаимодействия. В рабочей жизни мне комфортно в более сдержанном образе. Образ и стиль — это, по сути, маскарад. С помощью определенных вещей ты можешь позиционировать себя как очень уверенного человека или, наоборот, робкого и скромного, в зависимости от того, чего требует ситуация. Одежда итальянской марки Agnona, например, мне очень близка по духу. Она очень элегантная, и в ней есть некая статусность, которая никогда не бывает лишней, ведь встречают по одежке.

Благодаря разным киноролям я могу менять свой стиль до неузнаваемости. У меня была радикальная перемена — когда я покрасилась в блондинку и выбрила висок. Теперь я на какое-то время удовлетворила желание таких панковских выходок. Мне комфортно в гармонии с собой.

Бренд Agnona представлен в бутиках "Кашемир и Шелк".
ТЦ «Времена года», 2-й этаж
ТЦ «Смоленский Пассаж», 2-й этаж
ТЦ «Крокус Сити Молл», 1-й этаж
ул. Б. Никитская, 22
Больше адресов на сайте Cashmere.ru

Фото: Владимир Васильчиков

Стиль: Оксана Он

Продюсер: Дарья Ручкина

Make-up: Наталья Станевич, Guerlain

Волосы: Алексей Ярославцев

Благодарим Московский Планетарий за помощь в организации съемки