«Какой феминизм! Мне не с кем поговорить про дроссельную заслонку». Интервью с Еленой Новиковой из сериала «Я не шучу»

Два ребенка, три кредита и собака — на «КиноПоиск HD» вышел новый сериал «Я не шучу» о стендап-комике Лене, которая днем балансирует между родительскими собраниями, поликлиниками и бывшими мужьями, а вечером шутит об этом со сцены. Главную роль в нем играет Елена Новикова — победительница «Открытого микрофона» и участница Stand Up на ТНТ. Сериал только начался, и, возможно, он не станет таким же «переворачивателем игры» в российской комедии, каким стали «Чики», но точно возведет Новикову в разряд звезд нового типа, какой стала, например, Варя Шмыкова. То есть таких, которые не боятся говорить о проблемах и вообще больше похожи на реальных людей. BURO. обсудило с Новиковой эйджизм, обидные шутки и устаревшие стереотипы.

Как только появился первый трейлер «Я не шучу», его живо назвали российской версией «Удивительной миссис Мейзел». Смотрели ли вы этот сериал и как вам такое сравнение?

В отличие от «Миссис Мейзел» «Я не шучу» снят по мотивам вашей жизни. Не было ли страшно играть саму себя?

Вообще не страшно, а очень круто! Во-первых, в искусстве сейчас такой постмодерн довольно востребован. Я думаю, скоро все сыграют сами себя, и вы в том числе. А во-вторых, я долго искала формат — и в стендапе, и в театре, и в кино, — где можно было бы не играть никаких других женщин, а быть самой собой. «Я не шучу» в этом смысле оказался каким-то чудом. Благодаря многим талантливым людям он сложился за меня и для меня, и я до сих пор не знаю, то ли это такой подарок судьбы, то ли нам действительно этот сериал сейчас нужен.

То есть быть в стендапе искренним сейчас выигрышнее, чем придумывать образы?

Существует мнение, что все стендап-комики на самом деле очень грустные. Они даже сами это подтверждают: Юлия Ахмедова, например, рассказывала в интервью Шихман, что постоянно борется с депрессией. Что вы об этом думаете?

Не знаю, я очень живучий человек и не могу долго находиться в депрессии. Но это никак не зависит от профессии. Неважно, актриса ты, стендап-комик или крановщик, — главное, какой у тебя характер и мировоззрение. Я не могу сказать, что все комики — непременно грустные люди. Это общественный стереотип, как «все врачи циничные». Все разные, а я веселая смотря с кем и когда. С родными больше всего расслабляюсь, поэтому они часто видят мою жесть, я бываю очень психованной. А в обществе я милая, душевная и острая на язык. Но это не точно.

Вы говорили несколько лет назад, что вас не очень принимает молодежь, которой примерно 18–23 года. Поменялось ли что-то за это время?

В последнее время я вообще не могу классифицировать свою аудиторию, тем более молодежь. Кого сейчас считать молодежью — непонятно. Недавно, например, я выступала для молодой публики, которая ходит на мероприятия телеканала «Дождь» — это умные, немного снобистские люди, которые любят смыслы, философствование и все такое. Они уважают возраст в силу своего воспитания, умеют слушать. И там, как мне показалось, я вполне зашла. А есть другая аудитория, в каком-нибудь баре на «Электрозаводской», куда приходят ребята чисто покурить и напиться за сорок минут. Вот тут приходится с залом побороться.

Еще все сильно зависит от материала. Молодежь боится вещей, которых она не знает, читать про которые не собирается, и думать не хочет. Что им шутки про Брежнева, Советский Союз или климакс? Им интересно про отношения: как их построить, как удержать, деньги где взять. Если я совпадаю с чем-то, что для них актуально, им смешно, если нет — они зевают и ждут, когда начнется что-то поинтереснее.

Как вы думаете, почему в России до сих пор есть мнение, что после какого-то возраста определенные вещи делать уже некруто/неправильно? В американском стендапе многие женщины-комики обретают популярность уже ближе к сорока, но не делают из этого шутки...

Я думаю, что феминизм, как и многие другие общественные движения, — игра, которую кто-то придумал и в которую мне играть неинтересно. Мне есть чем заняться. Если что-то перейдет на мою личную территорию или столкнется с моими ценностями, тогда я подумаю. А пока я не понимаю всю эту историю с гендерным разделением. Определение «женский юмор» — это как женская баня или тюрьма.

Но феминистки же как раз против разделения.

Вроде бы да, и я вроде бы даже озвучиваю их мысли. Но вместе с тем я постоянно вижу «женское, женское, женское... и мужское». Недавно меня пригласили на один женский форум и сказали: «К нам придут три миллиона женщин, которые пострадали от разного рода насилия. Не хотите рассказать какие-нибудь шутки про это?» Ну вот какие шутки про насилие? Как будто оно непременно должно быть у каждой.

В эпоху новой этики остается все меньше тем, на которые можно шутить. Как вы думаете, должны ли быть у шутки какие-то границы и стоит ли комику беспокоиться о том, что он может кого-то обидеть?

Думаю, пока не стоит, но кто знает, как наше «правовое» государство начнет дальше развиваться. Мне кажется, про все, что комик прожил и о чем составил свое мнение, он имеет право говорить. Конечно, нельзя в прямую оскорблять людей. Нельзя сказать «Волочкова — дура». Многие, возможно, посмеются, но что тебе до Волочковой? Что ты про нее знаешь, это как-то связано с твоими переживаниями? Чтобы шутить над конкретными персонами надо иметь основание. Хотя, мне кажется, сегодня модно оскорбляться, мы уже скоро будем оскорблять не чувства, а ощущения.

Был ли какой-нибудь случай, когда вы своей шуткой серьезно обидели человека?

Со сцены — никогда.

Я слышала, что вам неинтересно шутить о политике и спорте. А есть ли темы, на которые вы не позволите себе шутить?

Наверное, на совсем глупые. Я как-то написала шутку про людей с заячьей губой, а потом поняла, что это хрень полная. Что они мне сделали? Зачем это нужно? Получается просто какое-то оскорбление ради шутки: и не жестко, и не остроумно. Про политику я бы точно не стала шутить, да. У меня есть блок про Путина (он, кстати, вошел в сериал), но я там шучу про то, что он тайный объект желаний моей матери. А так я не врубаюсь во всю эту повестку: все просто раздувают щеки, кричат лозунги, как будто понимают, о чем говорят. Много красноречия. Но об этом можно говорить бесконечно, давайте лучше о фильме...

Хорошо. Как вы выбирали шутки, которые войдут в сериал? И была ли импровизация?

Да, мы сняли четыре концерта и везде работали на реальную публику — это было обязательное условие. Кстати, когда потом режиссер попросил меня повторить некоторые шутки для крупного плана, уже без зрителей, у меня ничего не получилось. Наверное, в этот момент комик во мне победил актрису, потому что я не смогла имитировать концерт. Живая публика вообще сильно отличается от массовки. Первая настроена слушать шутки и вникать в мысли комика, а вторая просто ждет указания, когда ей хлопать и смеяться. На театральную публику стендап-комедия тоже редко заходит. Театральная публика боится «вспугнуть артиста», показать свою реакцию, свои эмоции. Часто им кажется, что темы слишком откровенны или что шутки — не твои. У меня была ситуация, когда я пригласила на стендап учительницу своего сына. Она потом подошла ко мне и сказала: «Как хорошо написано, кто автор? Это же обязательно надо опубликовать!»

Значит, ей понравилось?

Понравилось, но она подумала, что это какой-то моноспектакль. Хотя, главное, конечно, что на учебу сына это никак не повлияло.