Зачем показывать российское кино в Англии во время политического кризиса? Отвечает британец Филип Перкон
Поговорили с человеком, который четвертый год знакомит англичан с творчеством Звягинцева, Бондарчука и актерскими талантами Саши Петрова
На этой неделе в Лондоне, Эдинбурге, Кембридже и Оксфорде идет Неделя российского кино. Это проект, запущенный в 2016 году русским эмигрантом во втором поколении — продюсером Филипом Перконом — при участии российских министерств и спонсоров. Фестиваль не ставил перед собой задачу продвигать государственническое или патриотическое кино и старается показывать весь спектр фильмов — от блокбастеров до документалок. В этом году в программе есть и охаянная малина «Балканский рубеж», и мультик «Волки и овцы», и «Юморист», и «Сорокин-трип». Russian Film Week вместе с премией «Золотой единорог», которую вручают в ее рамках, прибыли не приносит, однако стала точкой сборки российской диаспоры в Англии и попыткой восстановить отношения между странами — об этом в интервью BURO. говорит основатель недели Филип Перкон.
Давайте начнем с вопроса, который задает своим гостям Дудь, — про деньги. Бюджет Недели российского кино и премии «Золотой Единорог», который вы оглашали, — 400 тысяч долларов. Кто вас финансирует?
В этом году генеральным спонсором выступила «Сибур», другими партнерами стали «Газпром», Kaspersky Lab, Blavatnik Family Foudation, университет «Синергия» и компания Wheely; небольшую часть бюджета обеспечивает российское Министерство культуры и студия «Рок» Алексея Учителя. Эти 400 тысяч — не только спонсорские вложения, но и деньги от продажи билетов на сеансы, которых около трети.
Но начинали вы с российского финансирования?
Начинали мы с маленьких бюджетов. В 2016-м Россия и Британия проводили совместный Год языка и литературы, и МИД искал подрядчика мероприятия в Лондоне. Выбор пал на меня, видимо, потому, что российское посольство меня знало как организатора Russian Business Week, а также гастролей российских музыкантов в Лондоне. Я согласился, а после этого Швыдкой (бывший министр культуры, представитель президента по международному культурному сотрудничеству. — Прим. BURO.) представил меня Блаватнику (британский предприниматель и меценат, эмигрировавший из СССР в 1970-х. — Прим. BURO.). Также спонсорами первого фестиваля выступили книжный магазин Waterstones, принадлежащий тогда группе Александра Мамута, и «Синергия». Минкульт поддерживать нас не стал — он косвенно подтянулся на второй год в партнерстве со студией «Рок», видя наши успехи. Также на второй год подтянулись британские банки и компании, которым, очевидно, интересна российская клиентура.
А потом случилась история со Скрипалями, и инвесторы призадумались?
Да, разразившийся кризис, безусловно, стал ударом по нашим отношениям. Ведь политические потрясения влияют в первую очередь на экономические, а не на культурные интересы. Такие кризисы на самом деле только подогревает интерес зрителей к кино, но спонсоры сильно зависят от политических процессов. В прошлом году почти все спонсоры поставили под сомнение наше финансирование. Всем казалось, что вот-вот произойдет разрыв дипломатических отношений. Все договоренности были заморожены на много месяцев. Но время прошло, дипотношения сохранились, бизнес продолжился, инвесторы вернулись.
Сколько человек ходит смотреть российские фильмы и что это за аудитория?
В первый год у нас было чуть больше 3 000, в прошлом — 13 000, и это реально много. Конечно, мы работаем с диаспорой: пока 65% аудитории — бывшие россияне, но хотим довести соотношение до 50/50. Вторая часть аудитории, эти 35%, — не русскоговорящие любители зарубежного кино. Их очень мало в Великобритании, где публика смотрит кино исключительно на английском. Однако, по статистике, Неделя российского кино стабильно занимает то второе, то третье место в Британии как самое крупное национальное культурное мероприятие. Впереди нас стабильно Индия, иногда — Израиль. А еще мы самая крупная панорама российского кино в мире — нигде больше не показывают так много российского кино в рамках одного фестиваля.
На какие русские фильмы реагируют британцы?
Мы даем рекламу в метро — дорого, но эффективно. Англичанам нужна какая-то зацепка. Например, тема космоса: «Салют 7» в прошлом году пользовался колоссальной популярностью. То же самое — научная фантастика, фильм «Притяжение». Многие англичане пришли просто посмотреть на «science fiction из России». Также исторические драмы типа «Истории одного назначения» Дуни Смирновой — Толстого знают. Хорошо идут истории про мировые войны — то, что англичанам близко. И еще они идут на имена-бренды типа Звягинцева. На фильмы, где нет зацепки по тематике, режиссеру или актеру, англичан тяжело затащить — они не знают русские реалии, не понимают, о чем фильм.
В этом году много дебютантов, на которых тяжелее продавать билеты, но для нас это важно, потому что одна из задач — показать, что в России есть новые таланты, а это значит, что в будущем будет больше разнообразия в киноиндустрии.
На открытии в этом году вы показали фильм Клима Шипенко «Холоп» — историю про избалованного отпрыска богатого папочки, который вынужден отмазывать сына. Однажды нервы папы сдают, и он придумывает изощренную меру перевоспитания потомка. Сам Клим сказал, что эта история должна быть актуальной для Лондона, потому что здесь много подобных персонажей. Как бы вы описали русскую диаспору в Лондоне?
Она большая и разная, и у ее представителей разные потребности. Есть люди состоятельные, из богатого класса. Есть средний класс — юристы, банкиры, журналисты, пиарщики. Есть эмигранты, которые работают, где могут, но продолжают любить русскую культуру, русский язык, водят на наши показы детей. Поэтому и программа у нас такая разнообразная. На открытие, например, билеты всегда дороже — от 35 до 100 фунтов. Туда приходят только те, кто может себе это позволить, — состоятельные люди, которые любят светские выходы. Есть и бесплатные показы в Россотрудничестве или «Пушкин-хаусе» — там другая публика. В этом году мы там показываем «Дело Собчака», и собираются там интеллектуалы, которые хорошо знают историю, политику. А от молодежи чаще всего запрос на что-то развлекательное, без тоски.
И та и другая. Люди везде одинаковые. И зря вы думаете, что британская публика — это сплошь интеллектуалы, которые ходят только на Кена Лоуча или Звягинцева. Так же, как и везде, англичанине хотят зрелища, мы предлагаем им это «Made in Russia».
Почему русская диаспора, которая здесь состоит не только из политических эмигрантов, но преимущественно из тех, кто уехал из России, потому что у них были деньги, сейчас сидит в Лондоне и хвалит Путина?
Далеко не все хвалят Путина — диаспора двуполярная. Либо очень против, либо очень за. И те и другие сильно оторваны от России. Многие даже русских паспортов давно не имеют, ездят в Россию редко, получая визу. Они живут здесь и читают разные новости. А информация через СМИ подается либо демонически, либо очень героически.
А как Россия выглядит в британских СМИ?
Ну смотрите: Guardian писала в прошлом году, что каждый второй русский человек, живущий в Англии, является шпионом. Такого бреда много. Я не считаю, что здесь есть какая-то боязнь России. Англичане довольно взвешенные люди. Они недовольны внешней политикой и англо-русскими происшествиями, но они не ждут от России военной агрессии. Это просто геополитика.
У Китая здесь тоже не самая лучшая репутация. В газетах постоянно пишут, что китайских оппозиционеров казнят и продают на органы. А диаспора всегда поляризована в рамках двух мнений. С одной стороны — Guardian, радио «Свобода» или «Грани.ру», с другой — российские государственные телеканалы, которые здесь тоже активно смотрят. Для диаспоры все, что происходит в России, — такая виртуальная реальность. А настоящая реальность где-то посередине.
И все же почему в период обострения политических отношений вы —британец по паспорту — продолжаете настойчиво предлагать англичанам российское кино?
Во-первых, несмотря на то что я родился в Швеции, вырос в Англии и лет до 25 в Россию приезжал иногда как турист, мои родители — русские и они воспитывали меня в русской культуре. Во многом поэтому мне важно ее сохранить. Во-вторых, в проведении Russian Film Week я вижу определенную дипломатическую миссию, потому что, когда политические мосты сожжены, культура остается единственным способом коммуникации, который помогает сторонам сохранять здравый смысл. Конечно, Russian Film Week никогда не принесет России столько же репутационных бонусов, сколько принес чемпионат мира по футболу. Тем не менее ко мне часто после показов подходят англичанине и говорят, что никогда не думали о том, что в России может быть такое хорошее и интересное кино. Конечно, кино — это псевдореальность, но для многих это способ своеобразного путешествия в Россию. Не исключаю возможности, что кто-то из наших зрителей захочет после фестиваля увидеть ее настоящую.
