Знаменательные встречи клоуна и человеколюбца Славы Полунина. Отрывок из книги Ольги Флер

Встречи, которые изменили мою жизнь? Встречи — это поиск учителей. Я влюбляюсь в какого-то учителя и следую за ним столько, сколько могу, до тех пор, пока он меня наполняет чем-то новым безостановочно. Когда я уже больше не могу ничего найти в нем, что бы меня толкало дальше, я ищу следующего учителя. И так всю жизнь, то есть это мое любимое занятие.

Потом у меня есть коллекция сумасшедших — это коллекция моих друзей. Я выискиваю самых странных, самых оригинальных, самых удивительных на свете людей, которые только существуют, и стараюсь с ними подружиться. Их я тоже делаю своими учителями, но это уже не столько ученичество, сколько важность простого общения. Главное, что я вижу в сумасшедших, — влюбленность в жизнь. Все остальное — это дополнение.

Еще дети. Любой ребенок может стать твоим учителем, просто приглядись и следуй за ним. Дети — это прямое соединение с космосом, с природой. Поэтому, учась у них, ты учишься у самой природы, гармонии, Вселенной. Вообще я надеюсь, что я остался ребенком. Для меня главная цель — сохранить свое детское восприятие мира. Если у меня это получается, то я считаю, что все в полном порядке.

Все, что я делаю, — играю в этот мир: я его развлекаю, разукрашиваю. Это мой главный способ общения с ним. Если так делать постоянно, все становится намного проще, потому что исчезают сложности и серьезности. И любые вещи самые сложные, становятся простыми.

Но важно именно играть в мир, не смеяться над ним. Смеяться — значит учить, говорить свое мнение миру. А все, что происходит, — неоднозначно, оно бесконечно, все находится на грани преображения. Любовь может становиться глупостью, смысл — бессмыслицей. Играть — это значит не иметь жесткого регулирования, которое и создает все препоны вещам, потому что они очень однозначны и не дают миру быть бесконечным. Все столкновения возникают, когда один говорит: «Я такой», — а другой: «А я такой». Да нет, они оба бесконечны. Я постепенно это осознавал. Я всегда был внимательным к тому, что со мной происходит. И если я чувствовал, что что-то не туда, что-то мне нехорошо, я старался от этого уйти и приблизиться к тому, что мне естественно.

Раньше я просто старался, чтобы все, что я делал, приносило удовольствие — мне и всем вокруг. Это был главный закон. Не приносит удовольствие мне и всем вокруг — значит, это неправильно, надо из этого как-то выкарабкиваться. Но раньше это было на уровне интуиции. А потом, когда мне стали задавать вопросы, я стал разбираться, почему я так делаю. И из этого стали какие-то правила и знания накапливаться. И хоть я и не люблю, когда вещи «застывают», но какие-то все-таки держатся долго. Правда, я пытался сосчитать все свои правила, конца им нет. Просто время от времени я ищу, на что опереться, и сам себе формирую какое-то понимание. Вот говорю, например, себе: «Делать нужно только невозможное. Все остальное — зачем?» И вот я делаю только невозможное, а остальное, если я не делаю невозможное, — зачем оно мне? Я лучше отдохну. Я как министр счастья практически. Я, кстати, встречался с министром счастья из Бутана. Девушка замечательная! Они ввели понятие «валовое национальное счастье», следят за тем, чтобы оно не опускалось, все время делают какие-то действия для этого. Фантастика просто!

Говорят, моя миссия — дарить счастье людям. Но я очень эгоистичен. Я выяснил, что мне доставляет счастье, когда все вокруг счастливы. И из-за этого эгоизма мне приходится все вокруг перевернуть, поставить на уши, чтобы оно стало счастливым. Тогда и я счастлив.

Вообще, чтобы любить жизнь, нужно стараться бывать в тех местах, где все пропитано любовью к жизни. У меня есть любимое воспоминание. На Кубе был какой-то фестиваль, и нас туда заслали. Мы ждали, когда нам освободят номера в отеле, и сидели в лобби. И какой-то кубинец черненький вышел повесить штору. И это продолжалось часа три. Но это было так весело, радостно и с таким смаком! Он танцевал, он упоенно искал свои инструменты, забывал, что нужно повесить шторы. Это была такая настоящая жизнь вперемешку с делами.

В Академии Дураков, которую я основал, есть много проектов. Один из них — мы следим за радостью: где она находится в этот момент. И каждый год мы всей Академией собираемся и летим, как перелетные птицы, в самое радостное место. Сейчас такое место в Берлине. Как я это вычислил: я долго сидел в Лондоне, потому что в Хакни практически все художники мира собрались. И там была фантастическая атмосфера. А потом вдруг они начали исчезать оттуда. И в конце концов оказалось, они все перебрались в Берлин. Там правительство решило привлечь молодежь художественную и сдало за копейки просто огромные территории Берлина. Поэтому там кипит жизнь, радость в данный момент. Потом она передвинется в другое место, она все время движется.

В России очень живая энергия. Жизнь здесь сложная, а энергия жизни необузданная. И если бы вдруг запустить такой проект: в нескольких крупных городах по всей России отдать творческой молодежи под художественные проекты целые кварталы, то мы очень быстро получили бы фантастический результат радостного подъема художественной жизни в стране. Пример — квартал Пушкинская, 10, в Петербурге, который помог десяткам музыкантов, художников, актеров. У молодых жизнь должна бить ключом, любовь к жизни для них особенно важна. Пример про моего сына. Мы с ним придумали, что, когда он окончит школу, ему надо три-четыре года, чтобы попробовать всё. То есть он выбрал 20 разных дел, которые ему хотелось бы попробовать. Он занимался мультипликацией, керамикой, делал фарфор и так далее. Как он это делал: он находил самого великого человека по каждому направлению, который делает свое дело лучше всех. Писал ему письмо: «Я хочу к вам в рабство. Мне ничего не нужно, только угол. И я буду делать все, что вы скажете, беспрекословно». И все брали. Он по полгода прожил в разных местах мира и учился у разных людей. Мне теперь уже неважно, чем он будет заниматься. Он уже столько почувствовал и узнал настоящего, что дальше его само должно вытащить.

И мы возвращаемся к тому, с чего мы начали разговор: если бы я захотел написать на стене своей комнаты имена моих учителей, мне, наверное, пришлось бы исписать все стены, включая пол и потолок. Это счастье — найти учителя.