Виктор Голышев обсуждает, как понимать высказывания англоязычных писательниц о гендере, насилии, любви и сексуальности
Величайший российский переводчик, работавший над текстами Набокова, Тома Вулфа, Джорджа Оруэлла и Сэлинджера, комментирует трудные для перевода моменты в английских текстах
Перевод художественной литературы никогда не будет точной копией изначального текста, искажения смысла неизбежны. «Читатель и переводчик книгу воспринимает и интерпретирует исходя лишь из того опыта, что у него есть», — поясняет Виктор Голышев, который адаптировал для русскоязычной аудитории «1984» Джорджа Оруэлла, «Над кукушкиным гнездом» Кена Кизи, «Макулатуру» Чальза Буковски и даже одну из частей «Гарри Поттера». Однако этот опыт связан с социальными устоями и взглядом общества на определенные вопросы, который сильно отличается в разных странах. Самый характерный недавний пример связан с коллизиями указания расы и употреблением слова на букву «н» в разных языках.
Книжные фанаты и специалисты сервиса по изучению английского языка «Флоу» от «Яндекс.Практикума» вместе с патриархом художественного перевода Виктором Голышевым обсудили, как в текстах современных писательниц с минимальными потерями переводить места, затрагивающие вопросы роли женщины в обществе, проблемы любовных отношений, дискриминации и столкновения разных культур.
Игнорирование насилия в обществе — не то же самое, что легкомысленное отношение к нему
«Рассказ служанки» Маргарет Этвуд
Роман-антиутопия, по сюжету которого в США произошел государственный переворот. К власти пришли религиозные фанатики, провозгласившие патриархат единственно возможной формой социальной организации. Обычных женщин, когда-то имевших семью, работу, дом, лишили всего. Их разлучили с детьми и превратили в рабынь, точнее — в служанок. Руководители государства, названного Галладом, использовали служанок как инкубаторы для производства потомства: их насиловали, ими обменивались и продавали. В приведенном эпизоде главная героиня — одна из служанок — вспоминает жизнь до установления тоталитарного режима и заключает, что и раньше при наличии демократических свобод в мире ежедневно происходило насилие и угнетение. Однако она и ее знакомые относились к этому равнодушно — словно все происходит не в их мире.
В оригинале:
We lived, as usual, by ignoring. Ignoring isn’t the same as ignorance, you have to work at it.
В переводе:
Как обычно, жили мы легкомысленно. Легкомыслие — не то же, что легкость мысли; над ним не надо трудиться.
В русскоязычном тексте смысл цитаты кардинально перевернулся. Можете объяснить, почему автор перевода принял такое решение?
Голышев:
Конечно, осознание проблем в обществе и сохранение спокойствия при этом — то, что названо в оригинале «Ignoring», — это труд. И это не равносильно легкомыслию. Легкомысленный человек — тот, кто не очень серьезно относится к существенным проблемам. Но я понимаю и, наверное, могу объяснить, почему автор перевода принял решение поступить так. Используя «легкость мысли» и «легкомыслие», получается создать игру однокоренными словами. В оригинальном тексте есть такая игра: «Ignorance» и «ignoring» — очень хорошие слова и сочетание. Но в русском языке для них нет удачных однокоренных эквивалентов. Я могу лишь посочувствовать этой трудности. Нам часто в работе приходится идти на жертвы: либо терять шутку и парадокс, либо часть смысла. Здесь было решено сохранить словесную игру. Но работу переводчика никогда не надо оценивать по одной цитате. Всегда стоит учитывать весь массив произведения. И если переводчик в каком-то моменте потерял важный смысл, скорее всего, где-то еще в книге он это компенсирует.
Сексуальность как навязанный социальный конструкт
«Обладать» Антонии Байетт
Ключевые герои романа — современные лингвисты Роланд Митчелл и Мод Бейли, изучающие переписку и дневники двух поэтов Викторианской эпохи. Исследователей интересуют любовные отношения между ними, о которых раньше ничего не было известно. Наше время и XIX век постоянно сравниваются и противопоставляются. Роланд и Мод сами обнаруживают эти сходства и высмеивают похожие любовные ритуалы. Текст книги состоит из вымышленных дневниковых записей, стихов, писем: все сделано как по канонам постмодернизма — в одном коктейле смешиваются стилистики и жанры, разные временные и культурные контексты, и все это приправляется тонкой иронией. Байетт часто иронизирует в романе над тем, что современное общество и принятые в нем фрейдистские идеи навязывают людям стремление все вокруг интерпретировать сквозь призму сексуальности. В итоге люди принимают эти идеи как собственные и теряют контроль над своей жизнью. Есть немало мест в книге, которые это подчеркивают.
В оригинале:
He expected Maud to come into his bed. <…> «You are the most beautiful thing I have ever seen or dreamed about. I want you, I need you, can’t you feel it, it’s irresistible.» Why it had been irresistible, Maud was not rationally sure. But he had been right.
В переводе:
Он так и ждал, что Мод нырнет к нему в кровать. <…> «Эх, до чего же ты хороша: самая красивая женщина на свете. Я тебя очень, очень хочу. Это сильнее нас, неужели не понимаешь?» Задним числом Мод так и не нашла разумного объяснения, почему «это» оказалось «сильнее ее», но желание Фергуса исполнилось.
Почему слово «irresistible» сочли корректным перевести как «это сильнее нас/ее»?
Голышев:
«Irresistible» здесь означает чувство, которому нельзя сопротивляться. Дальше, где она думает, почему это было «irresistible» для нее, идет снижение, за счет которого и строится ирония. В целом тут и смысл сохранился, и сказано в переводе очень аккуратно. Вообще, поиск подходящего слова при переводе можно представить схематично: есть слово английское и есть русские, близкие по смыслу — они как круги. Английские и русские слова никогда не смогут пересечься окружностями целиком. Бывает когда у этих кругов есть совместный сегмент, а случается и так, что вообще никак не доберешься до этого общего места. Тут еще сложность в том, что в английском языке больше слов для обозначения чувств и психических явлений — в описании мира абстрактного этот язык более утонченный, чем русский. У русского же есть преимущества в описании мира материального. Такие круги сопоставлять всегда тяжелый труд.
Любовь — это не страсть, а взаимоуважение партнеров
«Щегол» Донны Тартт
Повествование ведется от первого лица молодым человеком по имени Тео. Он рассказывает историю своего детства, юности и совершеннолетия. В 13 лет мальчик потерял мать во время теракта в Музее искусств Метрополитен. Он был в музее вместе с ней, но выжил и унес оттуда ее любимую картину «Щегол». Позже Тео попадает в компанию подпольных торговцев произведениями искусства. Живет, как получается. Влюбляется. Страдает от неразделенной любви. Вспоминает отношения родителей и отдельно отца, который сбежал от них с матерью за пару лет до взрыва в музее. Много внимания в книге уделено попытке осознать, существует ли такая любовь, которая не приносит страданий и все ли они случаются только по воле судьбы? Свой ответ на этот вопрос дает друг главного героя Борис, когда рассуждает об отношениях Тео с подругой детства.
В оригинале:
— And you love her, yes. But not too much.— Why do you say that? — Because you are not mad, or wild, or grieving! <…> And that is good. Here is my experience. Stay away from the ones you love too much. Those are the ones who will kill you. What you want to live and be happy in the world is a woman who has her own life and lets you have yours.
В переводе:
— И ты ее любишь, да. Но не очень сильно. — Почему ты так думаешь? — Потому что ты не рвешь, не мечешь, не горюешь! <…> И это хорошо. Скажу по опыту. От тех, кого слишком любишь, держись подальше. Они-то тебя и прикончат. А тебе надо жить — и жить счастливо, с женщиной, которая живет своей жизнью и не мешает тебе жить своей.
Как понимать этот совет герою?
Голышев:
Этот фрагмент напоминает мне юность, когда тетка деревенская сказала про мою будущую жену: «Красивая она у тебя, ты ее жалеешь». Я тогда подумал: «А че ее жалеть-то?» — не понял этого слова. Потом только дошло значение. А оно как раз про сочувствие, эмпатию к человеку, уважение, как и здесь эта фраза: «You love her. But not too much». Конечно, если современному городскому человеку без контекста просто сказать «любишь, но не очень сильно», это можно понять, как «не любишь» или как «предпочитаешь, но не любишь». В английском для этого контекст не нужен, есть два слова, которые хорошо передают нужное значение, — глаголы «to love» и »to like». Нельзя сказать про колбасу, какао или рыбу, что ты ее »love». Это будет означать, что ты эту рыбу ну просто обожаешь, а это уже сильное заявление — вроде как ты уже не в себе и сгораешь от страсти по этой рыбе. Поэтому про рыбу лучше говорить «like». То есть ты ее предпочитаешь. А про отношение к человеку говорят «love». И здесь, чтобы показать, что есть любовь, но без сумасшедшей страсти, добавили «But not too much» — «Любишь, но не очень сильно». Хороший дословный перевод. Значение становится понятно из контекста. Вообще нет ничего лучше дословного перевода, если он возможен.
Все, что существует, имеет на это право
«Цвет пурпурный» Элис Уокер
Это роман афроамериканской активистки Элис Уокер, написанный в период второй волны феминизма — в 1982 году. История рассказывает о жизни чернокожих женщин в одном из южных штатов США в начале XX века. Весь текст представляет собой дневник и письма, которые пишет бедная необразованная девушка Сили. Ее послания обращены то к Богу, то к сестре Нетти. Сили терпит унижения и насилие со стороны мужчин и людей, обладающих властью, и поначалу воспринимает это как должное божье наказание за свои грехи. Однако позже знакомится с певицей Шик Эвери, которая помогает Сили обрести веру в себя, а не в Бога. Основная часть текста написана на афроамериканском диалекте английского, который нарушает привычные правила грамматики и больше похож на просторечие. Поэтому автор перевода решила вместо буквального переложения использовать «некоторые черты южных диалектов русского языка». А ряд высказываний главной героини вполне можно назвать лозунгами «вуманизма», или «черного феминизма», — движения, придуманного Элис Уокер. Например, сцену в которой Сили кричит мужу после ссоры.
В оригинале:
I’m pore, I’m black, I may be ugly and can’t cook, a voice say to everything listening. But I’m here.
В переводе:
Да, я нищая. И уж точно черная. Может быть, некрасивая. И что верно, то верно, не умею готовить, объявил голос всему сущему. Но я есть.
Что можно сказать о ситуациях, когда переводчики адаптируют язык оригинала, чтобы приблизить текст к русскоязычной культуре?
Голышев:
Думаю, что это происходит по причине особого интереса переводчика к книге. Я понимаю это желание сделать языковые особенности понятными и выразительными для читателей другой культуры и осуждать никак не могу. Любой человек воспринимает книгу исходя из своего опыта. Вот тебе писатель рисует словами образ леса или магазина, и читатель — неважно в переводе или в оригинале он воспринимает книгу — все равно воссоздает в своем воображении только тот лес или магазин, в котором он бывал, который он знает и понимает. Если человек никогда не видел бедного южного американского штата, он будет сравнивать это с тем, что есть похожего в его культуре.
Воспитанию и переводу нужна связь с реальностью
«Замок из стекла» Джаннетт Уоллс
Это автобиографический роман известной американской журналистки и писательницы Джаннетт Уоллс, в котором она рассказывает о своем неблагополучном детстве. Родители героини были бедняками и перфекционистами. Они мечтали о совершенной жизни в стеклянном дворце. Но так и не смогли добиться исполнения желаний. И попутно причинили немало вреда своим детям, так как следовали идеалистическим правилам жизни и давали наставления, которые всегда были противоречивыми и несовместимыми с реальностью. В приведенном ниже фрагменте маленькая Джаннетт, поругавшись со своей подругой, признается в ненависти к ней. Ее мама отвечает неоднозначной репликой.
В оригинале:
— You have to show compassion for her… — She added that you should never hate anyone, even your worst enemies. — Everyone has something good about them, — she said. — You have to find the redeeming quality and love the person for that.— Oh yeah? — I said. — How about Hitler? What was his redeeming quality?— Hitler loved dogs, — Mom said without hesitation.
В переводе:
— В каждом человеке есть что-то хорошее, — убеждала мама. — Надо найти эти положительные качества и любить человека именно за них. — Интересно, — возразила я, — а что хорошего было в Гитлере? — Гитлер был вегетарианцем и любил собак, — не колеблясь ни секунды, ответила мама.
В переводе привносится дополнительный смысл — зачем Гитлеру приписали вегетарианство?
Голышев:
Книга свежая — вышла уже в XXI веке. Думаю, это сделали, чтобы связать оригинальный текст с популярными сегодня в российском обществе тенденциями. Вегетарианство и даже веганство сегодня в моде. Поэтому, скорее всего, так переводчику захотелось усилить воздействие на читателя, сделать текст ближе к аудитории. Вообще, это не редкость, когда перевод пытаются разжевывать или дописывать. При советской власти для этого даже была норма — не больше 10% прибавки к первоначальному тексту. Но лично я стараюсь не дописывать. Мои переводы обычно получаются даже короче, чем оригинал.
Статьи по теме
Подборка Buro 24/7
