«Сейчас все должны быть в какой-то мере феминистками». Интервью с художницей Эсме Вагеманс

Я всегда знала, что хочу быть художником. Уже в детстве мне нравилось создавать какие-то вещи. Мои родители и братья тоже очень творческие. Они определенно оказали на меня влияние, а никаких захватывающих историй о связи с природой или сельской местностью, где я росла (Эсме выросла в деревне Йисп в Нидерландах. — Прим. BURO.), у меня нет. Один из моих братьев всегда рисовал каких-то вымышленных созданий, а другой — постоянно работал в своей комнате над собственными роботами и разными электронными устройствами. Поэтому у меня и мысли не было заниматься чем-то другим — все произошло очень естественно. Может быть, ключ к тому, чтобы стать художником, — никогда не сомневаться и просто начинать творить.

Я помню пару работ, которые я сделала еще в начальной школе. Вероятно, тогда я не считала их произведениями искусства, но помню, что уже очень гордилась ими. Например, автопортрет. Мне тогда было около 6–7 лет. Я пыталась нарисовать себя как можно реалистичнее и помню, что уже тогда мне особенно нравилось мое маленькое родимое пятно на шее. Я была очень довольна, что заметила эту крошечную деталь и передала ее в своем рисунке.

Лично я за образование [Эсме закончила Академию Виллема де Коонинга. — Прим. BURO.), так как мне оно принесло много пользы. Я знаю некоторых очень целеустремленных художников, которые не ходили в художественную школу, но создают невероятные проекты. Но есть и другая сторона — когда художники не могут сделать выбор и из-за этого почти никогда ничего не доводят до конца. Я знаю и художников с образованием — но с таким же сложным мироощущением.

Одна из самых важных вещей для художника — быть в окружении людей, которые хотят того же, что и вы. Во время учебы я была окружена людьми с такой же, как у меня, страстью. Но теперь, когда я закончила академию и работаю в собственной студии каждый день, я не чувствую этого. Порой мне действительно приходится прилагать усилия, чтобы поддерживать связь с другими художниками. На мой взгляд, для художника важно иметь возможность обсудить все, что приходит в голову. Поддерживая связь с другими, близкими вам по духу людьми, вы быстрее растете и сохраняете мотивацию, когда сталкиваетесь с трудностями.

Я не называю себя художницей-феминисткой, потому что сейчас все должны быть в какой-то мере феминистками. Я не выдвигаю феминистский аспект своего творчества на первый план. Для меня это естественно на всех этапах моей работы. Так же, как, например, держать в голове некие политические аспекты. Я не добавляю феминизм в свое творчество ради того, чтобы сделать его феминистским. Я учитываю этот аспект, чтобы сделать свое творчество таким, каким он должно быть. Я всегда пытаюсь представить себе, как может и должно выглядеть будущее — и феминизм важная его часть.

Значительная часть моих работ посвящена женскому телу по нескольким причинам. Первая из них — как раз феминистский аспект моего творчества. Другая причина заключается в том, что я сама женщина и мне нравится использовать свой собственный опыт и наблюдения для исследований. И третья — у меня в студии уже много гипсовых заготовок женского тела и я не люблю тратить материалы впустую.

В молодости у меня не было кумиров в плане красоты. Я всегда была и остаюсь очень чувствительным человеком, поэтому внимательна к своему окружению и энергии, которую несут люди. Мне важно внутреннее содержание. Наверное, поэтому внешнюю часть тела я вижу скорее как инструмент и эксперимент. Тело для меня скорее как машина — машина красоты.

Косметология и пластическая хирургия — это не улучшение функции организма, действия или смысла. Это «улучшение» внешнего вида. И да, я не уверена, что это можно рассматривать как улучшение, так как большинство популярных процедур работают только временно. Я понимаю, что все это может помочь избавиться от неуверенности в себе. Но я могу также представить, что это и вызывает ту самую неуверенность, поскольку приходится всегда поддерживать некий образ — для этого требуется много энергии. Даже если это процедура или операция с постоянным результатом, то он все равно станет временным. Ведь мы все равно стареем.

Для меня макияж — часть моей работы. В мейкапе и окрашивании синтетических тел есть много общего. К сожалению, я не так уж много знаю о технической стороне макияжа. Думаю, это бы мне пригодилось в раскрашивании силикона. Меня всегда больше интересовала творческая составляющая макияжа, а не сам результат. Раньше я экспериментировала с мейкапом гораздо чаще, чем сейчас. Но в глубине души я все еще люблю краситься — слежу за многими визажистами. У них очень яркие и эпатажные стили, не ориентированные на естественность. Натуральность в мейкапе мне кажется скучной. По этой же причине я особо не слежу за косметическими брендами. Интересуюсь только теми, у которых есть средства для создания спецэффектов, поскольку это часть моей работы.

Сама я практически не пользуюсь косметикой и редко делаю макияж. У меня нет особого режима по уходу за кожей. Вероятно, этой бьюти-рутины мне достаточно в моем творчестве, поскольку в создании силиконовых тел у меня как раз есть строгое соблюдение этапов. Да, иногда мне кажется, что мои отношения с моим телом складываются через призму взаимодействия с синтетическими телами.

На мой взгляд, важно не то, с какими материалами работает художник, а то, как он с ними обращается. Я всегда повторно использую все емкости — чищу их вместо того, чтобы выбрасывать. Я не беру в работу материалы, когда в них нет необходимости. К счастью, почти все мои арт-объекты могут храниться вечно. Они не являются частью общества чрезмерного потребления — для меня это крайне важно. Кроме того, до своей студии я добираюсь на велосипеде, и в ее стенах вы никогда не увидите мяса. Я разделяю отходы и заменяю химические растворители экологически чистыми аналогами.

У меня пока нет планов обсуждать проблемы экологии через творчество, но я думаю, что это станет одним из аспектов наряду с феминизмом. Не хочу, чтобы это превратилось в главное направление моей работы. Мне просто важно придерживаться этой позиции и делать все возможное для экологии здесь и сейчас.

Мне было очень приятно работать с Solange и Sevdaliza. А вот с Octavian было иначе — я скорее работала не с ним, а на него, поскольку никак с ним не контактировала и все общение происходило с его директором. Но в любом случае это был хороший проект (Эсме сделала кроличью маску для его клипа No Weakness. — Прим. BURO.). А с Sevdaliza мы за последние три года поработали над двумя проектами, и у нас сложились очень хорошие отношения. Творческий процесс в обоих проектах был очень личным и интенсивным, это хорошо отразилось на результатах. Сейчас я понимаю, что процесс знакомства друг с другом через создание слепков ее тела и само общение были самыми важными. Это придало арт-объектам особую уникальность и жизненность. Кстати, оба арт-объекта, которые я создала вместе с Sevdaliza, остались у нее после выступлений. Маска для клипа Octavian тоже осталась у артиста.

Меня вдохновляет много разных вещей. Кино и сериалы, конечно. Фильм «Из машины» определенно на меня повлиял, как и «Черное зеркало», «Мир Дикого Запада», «Звездные войны» и множество других ретро-фантастических фильмов. Но большая часть моего вдохновения все же приходит от различных материалов и техник. Например, когда оказываюсь в магазинах, где продают какие-то силиконовые вещи. Или когда я вижу, как кто-то работает в совершенно другой области и использует интересные и новые для меня техники. Обычно это дизайнеры интерьеров, строители и сварщики.