Инфлюенсеры — об институте репутации в России и о том, что поможет, если вдруг все станет рушиться

Уровней «инфлюенсерства» много: можно быть известным в профессиональном сообществе, но тебя не будут узнавать на улице, можно быть селебом в тусовке в сто человек и чувствовать себя мегапопулярным. Раньше я работал в медиа, и обо мне знали читатели сайтов и журналов, которыми я занимался. В «Яндексе» я занимаюсь продуктами, несколько лет курировал блог-платформу «Яндекс.Дзена» и публично анонсировал ее обновления, а потом стал работать с приложением «Слой». Появились те, кому я нравлюсь, и хейтеры, конечно, тоже.

Я осознал относительно недавно, что эту часть жизни нужно контролировать. Интернет — это публичное профессиональное пространство: больше нет понятия «личная страница». Профиль человека — это его резюме, по которому его или ее оценивает работодатель и его/ее будущий партнер. Я стал разбираться с тем, как устроены социальные сети и что именно работает в каждой из них. Я сфокусировался на инстаграме, потому что он подходит мне лучше всего, ведь большая часть моей работы и жизни связана с визуальными вещами.

Чем больше охваты инфлюенсера, тем более он ответственен за все, что им сказано. Инфлюенсер — это ролевая модель: если он считает, что Билл Гейтс чипирует россиян, а вышки 5G построили рептилоиды, то кто-то из его подписчиков этому поверит.

Я думаю, перед тем как говорить, и точно так же стараюсь думать перед тем, как что-то написать. Особенно когда речь заходит об острых темах, я, конечно, подбираю слова, чтобы коммуникация с людьми была продуктивной. Мне не близка культура троллинга и срачей.

Если спор уходит в агрессию, лучше остановиться и переждать. Не надо бояться сказать или написать, что вы думаете. Проверяйте каждый комментарий — свой и чужой — на эмоциональность и аргументированность и не реагируйте на эмоции, а в доводах просите точную информацию. Если вы сломались и ушли в агрессию, не бойтесь признаться в слабости, чтобы снова выйти на конструктивный уровень.

Часто слышу, что в России нет института репутации, и думаю, это связано с высокой скоростью изменения жизни. Вчера человек мог быть одним, сегодня стал другим, послезавтра третьим. Еще так считают, потому что ошибки знаменитостей быстро забываются и их не наказывают за плохие поступки. Мне же кажется, что институт репутации сейчас во все мире перестает быть нерушимым. Есть большие истории, в которых человека уничтожают за проступки, но это скорее исключения. В целом люди по всему миру становятся терпимее к фейлам селебов.

Самый яркий и наглядный пример работы института репутации, на мой взгляд, — это карьера Тимати. Он многие годы не замечал недовольства, которое росло из-за его неуважения к зрителю. Неуважение это проявлялось в рекламных интеграциях через край в клипах, ура-патриотизме и музыкальных заимствованиях в каждом втором треке. На видео про бургер, который он собирается хлопнуть за здоровье Собянина, терпение слушателей лопнуло, и на смену иронии пришла открытая агрессия. Black Star удалил клип, но комментаторы пришли в другие видео, и каждое новое теперь набирает исключительно дизлайки.

Обратный пример — то, как поступила Регина Тодоренко. Когда ей указали на то, что она не разобралась в проблеме домашнего насилия и сказала в нескольких эфирах глупость, когда поднялась волна интернет-хейта, она не закрылась в себе. Телеведущая признала ошибку, извинилась, пообещала совершить реальные действия, которые помогут в решении этой проблемы в стране, и предприняла их — сняла в рекордные сроки фильм о домашнем насилии и перевела 2 миллиона рублей в фонд «Насилию.нет». У нее огромная аудитория, которая благодаря ее словам, а затем и действиям узнала о существовании проблемы и ее глубине. Да, Тодоренко придется еще подождать, интернет-хейт имеет высокую инерцию, но уважение части аудитории она уже заслужила.

В случае разрушения собственной репутации я бы посоветовал проявить самоиронию, а не высокомерие, признать ошибки, стать прозрачным и открытым. И подождать, конечно. Инструкция в таком случае простая: воспитывать в себе эмпатию и стараться не множить энтропию. Если что-то возмущает, подумать перед тем, как об этом высказываться. Если кого-то возмущает ваше высказывание, подумать перед тем, как отвечать агрессией, надо все же стараться понять другого. А чтобы этому научиться, можно обратиться к психотерапевту.

Свой инстаграм-аккаунт я веду с 2012 года и делаю это для души. И, конечно, мне приятно, что многим близки моя позиция, высказывания и видение мира. То, что я могу повлиять на мнение людей, стало понятно с появлением директа в инстаграме. «Фильтровать» свою речь и мысли должен каждый здравомыслящий человек вдобавок к инфлюенсерам. Надо думать о посыле в массы не только в разрезе «здесь и сейчас», но и продумывать свои решения на несколько шагов вперед — от этого зависит эффект. И, конечно, осознание цели высказывания поможет избежать непредвиденных последствий.

Все, что делается с «переступанием» через собственные ценности и принципы, разрушает личность и влияет на восприятие аудиторией. Репутацию можно наращивать годами и потерять в один миг. Ее основа — честность, перед самим собой и публикой. Она же проявляется в выборе проектов и рекламных интеграций, в которых участвуешь. Если же нужна помощь в том, как научиться говорить ответственно и выработать внутренний фильтр, мне кажется, нужно обращаться в первую очередь к психологу. Также не помешает к PR-специалисту и копирайтеру.

Сейчас важно понимать, что получить реакцию в социальных сетях — это дело секунды, и зачастую, если речь о негативной реакции со стороны подписчиков и тех, кто узнает о событии опосредованно, она бывает гиперболизирована. Фидбек на высказывания лидера мнений, кстати, можно измерить и в цифрах: считаются охваты резонирующих публикаций, процент вовлеченности в него людей, репосты и виральность.

Я начала вести инстаграм восемь лет назад уже будучи журналистом, и понимание, что мои слова и мнение формируют видение читателей, на тот момент у меня уже сформировалось. В журналистику я пришла, потому что мне было что сказать и я хотела быть услышанной. Как сделать, чтобы тебя хотели слушать? Быть честным, искренне хотеть донести идею до людей (а не показать, что вы самый умный, — люди это чувствуют), совершенствовать образ своего мышления и качество выражения мыслей каждый день и на 100%.

Считаю, что уровень моего бытия позволяет мне влиять на читателей этично и экологично. Также я ориентируюсь на свои ощущения и слова моих наставников. Меры, которые я лично использую и в которые верю в вопросе репутации,  — это повышение осознанности и любящей доброты. Необходимо самостоятельно прикладывать усилия для духовного пробуждения и развития сострадания в самом себе.

Информация, входящая в наше поле, влияет на нас. Через еду, звуки, тексты, состояние окружающих людей. Величина влияния и его содержание регулируется самим человеком: одни слушают Arzamas, другие — поп-музыку, а третьи — лекции просветленных мастеров. Это выбор каждого согласно совокупности причин в моменте. Прямо сейчас в самоизоляции кто-то паникует, кто-то в печали, кто-то испытывает радость и удовлетворенность. Мы сами выбираем каналы, к которым подключаемся. Поэтому я не сторонник всю ответственность повесить на тех, кто производит контент, потому что мы сами для себя ее определяем. Просто выбирайте чистые источники.

Для меня современная мораль ненастоящая. Мораль — это ведь духовные заповеди, практикуемые человеком из любви, а не из страха. Когда сегодня толерантные люди хотят загрызть нетолерантного — это ложь и не толерантность. Я вижу, что свободы слова становится все меньше, и ключ к выходу из этой шизофрении не в морали и запретах, а в честности к самому себе, чтобы развивать настоящую экологию. А это вовсе не сортировка мусора и порицание людей, сказавших нечто неправильное, — это ответственность за то, что мы чувствуем и делаем. 

У меня не очень много фолловеров, но мой товарищ, владелец рекламного агентства, как-то сказал мне, что сейчас не так важно количество, важнее, кто ты и как ты можешь звучать. Я против элитизма, но для себя я понял, что лучше иметь в подписчиках несколько тысяч хороших людей этого города, чем миллион нехороших. Мой инстаграм долгое время был приватным, но я уехал из России и решил, что надо как-то поддерживать связь с родиной, поэтому открыл профиль и стал рассказывать, что со мной происходит и что меня волнует.

Сначала мои тридцатилетние друзья смотрели на мой блогинг, болтовню в сториз и прочий постинг со скепсисом, а кто-то даже отписался (в нашем обществе живет пренебрежение и взгляд свысока на блогеров). Нас многие смотрят, но как будто это что-то несерьезное, даже неприличное, особенно если тебе уже за двадцать. Мне стоило больших усилий переступить через себя и заговорить: я стеснялся, и было неловко. К моему удивлению, люди стали подписываться, шерить мои сторис, рассказывать о них друзьям. Я начал сталкиваться с тем, что в разговоре некоторые цитировали мой статус или пост, а на вечеринке или в баре кто-то мог подойти и сказать: «А я на тебя подписан».

Довольно быстро мне перестало быть интересным щебетать о чем-то легком, и я начал обращать внимание и говорить о реальных проблемах. На одной из московских тусовок я увидел горы неэкологичных стаканов с лампочками одного алкогольного бренда и поднял шум из-за этого. После моих сторис от их использования отказались почти все клубы Москвы, а потом институт «Стрелка» в благодарность прислал мне в Берлин свой многоразовый экостакан. После у меня было еще несколько резонансных историй, потому что я люблю поднимать шум из-за несправедливости. Затем завел телеграм-канал, чтобы не делать свой инстаграм слишком «проблемным».

Живя уже в Берлине, я столкнулся с так называемым новым пуританством на Западе, которое мне не нравится, когда ты будто все время говоришь с оглядкой на коллективную Грету Тунберг или на воображаемое партсобрание: почти ни о чем, что идет вразрез с либеральным мейнстримом, нельзя говорить. России, мне кажется, до этого еще далеко — нам только предстоит пережить свой рассвет толерантности, и это неплохо. И все-таки важно не множить хейт, которого и без того много, и я стал чаще задумываться, может ли кого-то обидеть то, что я скажу, или расстроить, вызвать зависть.