О чем говорили Алексей Кудрин и Александр Мамут во время открытой беседы на "Стрелке"

«Пожалуй, на сегодняшний день это главный потенциал общества для развития. По своему опыту могу сказать, что я не вижу ни одного другого источника, сопоставимого по эффективности, по благодарной отдаче, по абсолютной приоритетности, среди иных общественных ценностей и идеалов. Слово само по себе отдает некой утилитарностью, по большому счету это способность общества раскрывать индивидуальные способности каждого человека», — Александр Мамут.

«Человеческий капитал — это позитивное понятие, означающее, что вложения в эту сферу дают существенный многократный результат. Поэтому я бы назвал это богатством, ценностью, которую мы создаем. Но ценность, которая прирастает, в этом смысле действительно капитал. Я бы еще шире определил понятие. Это не только эти компетенции, их возможности наращиваться, но это еще среда, в которой живет человек», — Алексей Кудрин.

«Это <человеческий капитал> означает некие права. Это свобода этого человека самовыражаться, это достоинство человека. Вот эти качества стали неотъемлемыми для понятия «человеческий капитал». Если сравнивать какие-то страны, где его успешно наращивают, развитые европейские страны или какие-то условные анклавы в Китае, то речь идет о создании особой среды, где он будет расти, но не в закрытом анклаве, а в достаточно свободном»,  — Алексей Кудрин.

«Когда все эти правильные слова произнесены, хочется задуматься: вроде все с этим согласны, нет элемента открытия в вещах, о которых мы говорим, но тем не менее зачастую вопросы инвестиций в человеческий капитал, в образование, в развитие культурных практик находятся на периферии общественного интереса и государственного участия», — Александр Мамут.

«В тот момент, когда будет достигнут консенсус, что инвестиции в человеческий капитал, в каждого конкретного человека, не в социум вообще, а в каждого индивидуального человека должны быть общественным приоритетом, можно говорить о том, что должна развиваться инфраструктура, среда, университеты, школы и другие институты, внутри которых мы должны заняться главным. А главное — это производство человека», — Александр Мамут.

«В меня вложилась семья и родина. Для родины это были портфельные инвестиции, а для семьи прямые. Через какое-то время, овладев собой, я начал делать инвестиции в себя сам. С какого-то момента занимаюсь этим самостоятельно», — Александр Мамут.

«Я приехал после выпускного вечера, наутро улетел в Ленинград на подготовительный экономический факультет Ленинградского университета. У меня был месяц на подготовку. Я записался примерно в десять библиотек сразу, потому что они были рядом. <...> Во-вторых, я сразу взял несколько абонементов во все театры. Мне казалось, что я должен как-то так образовываться тоже», — Алексей Кудрин.

«Речь о том, что инвестиции в человеческий капитал — это история с небыстрой, но чрезвычайно эффективной отдачей. Нужно создавать по мере сил и возможностей институции, живые места с актуальной, развивающей человека проблематикой, чтобы любому человеку там было интересно, чтобы ему была предоставлена возможность новой практической реализации», — Александр Мамут.

«Коль мы в этом дворе собрались, скажу, что когда-то нам пришла в голову идея слегка поучаствовать в изменении архитектурного и градостроительного ландшафта. Для этого ничего, кроме большого желания, нам не потребовалось. В этом дворе не построено каких-то невероятных сооружений, специальных учебных классов, лекториев или сложного оборудования. Но за пять лет работы через этот двор прошел миллион человек. Это много. Это миллион людей, которым были интересны учебные общеобразовательные программы, кому были интересны лекции урбанистов, дизайнеров. Это те, кто учился, поступил на «Стрелку», кто приходит со своими докладами, презентациями, мастерскими, воркшопами, семинарами и так далее. Все те, кто неравнодушен к повестке городского благоустройства, улучшения московской жизни», — Александр Мамут.

«Сегодня в нашей стране нам удается сделать, несмотря на агрессивное телевидение, иногда пропаганду, усилившийся национализм. Возможности современных молодых людей, желающих мыслить, вполне серьезные. Тем более страна открытая сейчас. Это самое главное. Это самая главная ценность, дай бог, чтобы все так и осталось. Интернет открыт. Конечно, есть вопросы контроля за интернетом, но надеюсь, он будет открыт. Это дает такие возможности, которых у нас в 17—20 лет в СССР не было. Я считаю, что достаточно свобод для творчества. Абсолютная свобода в любых отраслях», — Алексей Кудрин.

«Все мы начинаем понимать ценность образования, этого социального лифта, этих возможностей для зарабатывания или создания достойной жизни. Но в общем, большинство университетов на Западе частные, и большинство из них содержатся на частные пожертвования или плату. Плата — это не значит, что только богатые могут учиться. Первый мой опыт был в 1990 году, когда я посетил один из самых элитных университетов — Tufts University в Бостоне. Я копался в финансовой системе. Мне казалось, что здесь только богатые, наверное, учатся. Каждая школа собирается вырастить лучших, которые станут ведущими в своих отраслях. Она этими людьми будет гордиться. Значит, она отбирает не богатых, а умных. Значит, она с богатых берет больше денег, чтобы дать бесплатные стипендии умным. Плюс масса фондов. Таким образом каждый университет борется за лучших студентов сначала, затем пытается дать им путевку в жизнь, чтобы они принесли славу этому университету. Каждый университет известен своими выпускниками. Это целая система ценностей, поддержки, которую нам нужно принять. Поэтому одна из моих миссий, которую нам нужно выполнять, — создать эту систему вложений, мотивации, мотивов», — Алексей Кудрин.

«Я знаю уже несколько примеров, когда частные вложения или корпоративные идут в школы, которые они хотят сделать лучшими. Как правило, это связано с тем, что с этого детского возраста все начинается. Но я полностью поддерживаю, что специальные технические учреждения, учебные заведения должны быть», — Алексей Кудрин.

«В чем еще практическая ценность образования, что делает страну конкурентоспособной? Это создание инноваций, чего-то лучшего, что создано кем-то. И все страны в этом соревнуются. Кто создал такой продукт, тот получает большую добавленную стоимость, по сути, собирает со всех эти ресурсы, потому что продает iPhonе, компьютеры, автомобили самые лучшие, и тем самым за счет этого страна идет успешно. Сегодня идет мировое соревнование в этих инновациях и технологиях», — Алексей Кудрин.

«Я этим занимаюсь исключительно потому, что мне это очень нравится. Мою первую инвестицию в человеческий капитал я не помню. Дело не в том, что их было много или это было очень давно, просто мне кажется, что это неважно», — Александр Мамут.

«Любовь — такая вещь, ее объяснить трудно. Когда-то я пытался найти для себя ответ на вопрос, что такое любовь, несколько в других обстоятельствах. И никакой другой формулировки не нашел, кроме как: любовь — это обмен поступками. Мои поступки связаны с Москвой, с Россией, хотя я (чего греха таить, все свои) бываю за рубежом, но люблю быть здесь», — Александр Мамут.

Полную стенограмму открытой беседы Александра Мамута и Алексея Кудрина можно найти на сайте института медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка».