Гаджет, вентиль, "Духless" и карьерный план по-русски: почему надо любить работать
Дайте нового героя!
В вышедшем в прокат «Духless-2» есть фраза, которая прозвучала бы по-другому, если бы была произнесена с иронией. «У вас жизнь удалась, — говорит главный герой Макс между катанием на балийской волне и опять же катанием на мотороллере по плохой дороге. — А у меня сложилась». Опустим вопрос, почему в нашем кино в принципе все делается с такой торжественной миной, будто российские сценаристы и режиссеры хотят за полтора часа ответить на все вопросы бытия, — это специфика людей, ударенных большой русской литературой XIX века, которым некогда размениваться на такие мелочи, как жанр или хорошая шутка, например. Эта колонка не о кино, а о том, что отношение к профессии и деньгам в России напоминает старые американские фильмы про мафию (случайно упал на голову мешок с деньгами — хватай и беги, пока не отняли), что, согласитесь, отбрасывает нас назад в эволюционном развитии, а жить хочется рядом с людьми из XXI века.
Интересно, что психология «как бы меньше работать и лучше жить» в России почему-то считается выражением более высокого уровня интеллекта, чем другая, западная — «как бы больше работать и лучше жить». Та самая американская или вообще капиталистическая мечта, которая была принята и у нас, во всяком случае, до санкций и испорченных отношений с Западом, сводится к простейшему принципу — «работай и заработаешь». Можно сколько угодно жаловаться на то, что у нас не Америка, нет многих свобод и льгот для малого бизнеса, но согласитесь: русский человек, как Макс из «Духless-2», скорее найдет отговорку «Потому что основным гаджетом у нас остается газовый вентиль», чем сделает над собой усилие, получит образование, будет долго работать и придумает чертов гаджет, если он ему зачем-то нужен. Вся цепочка от «сделать над собой усилие» до «сделать чертов гаджет» его даже не интересует, потому что не приведет к заветной мечте — оседлать волну на Бали. Потом оседлать ее на следующий день, потом еще и так до посинения, лишь бы не работать. Потому что работают дураки и офисные рабы. И тут ты понимаешь, что виноват не вентиль и не гаджет, а родители Макса, которые не вбили сыну в голову несколько простых истин. Например, если начать отдыхать в 27, что ж ты будешь делать в 67? И если вдруг Бали образовался не как две недели отдыха, а как мечта на всю жизнь и итог нескольких лет работы, то что-то с головой. Иначе чего хотеть коренным жителям острова Бали? Все, жизнь закончилась с рождением? Обычно у максов нет ответа на этот вопрос, потому что на «после Бали» у них планов нет, а единственное планирование — заработать в Москве достаточно, чтобы «свалить». Конечно, потому что гаджет уже придумывать поздновато, а к вентилю не пустили. Хотя хотелось.
И тут ты понимаешь, что виноват не вентиль и не гаджет, а родители Макса, которые не вбили сыну в голову несколько простых истин. Например, если начать отдыхать в 27, что ж ты будешь делать в 67?
«Духless-2» наверняка соберет кучу денег, и пожелаем его создателям удачи, потому что они действительно показывают не надуманного героя, а вполне реального. Таких людей в России много — критикующих «вентиль», но изнутри «вентильной» системы. Они считают, что окружены вурдалаками, которых нужно обмануть, чтобы уехать с деньгами. Или, если вурдалаки обманываться не хотят, кинуть своих немногих невурдалаков и — снова — уехать на Бали. Мысль о том, что не нужно никого кидать, а можно изо дня в день работать за те же деньги, которые получает средний западноевропейский работник (Европу максы, кстати, уважают и постоянно на нее кивают: мол, вот где правильно), не приходит им в голову никогда. Недаром в таких фильмах показаны только внешние атрибуты работы, очень заштампованные: московский Сити, как олицетворение столичного бизнеса (небоскребы! В Москве!), встречи в ресторанах, где не едят, а показывают себя, далее весь набор Brioni, Maserati и т. д. Чем на самом деле зарабатывают эти люди, кроме того что «кидают» и «поглощают», непонятно. И было бы еще ничего, если бы этот смутный объект желания не был бы так точно и остроумно описан в «Американском психопате» по книге-манифесту Брета Истона Эллиса целых 15 лет назад. Вряд ли авторы «Духless» не читали Эллиса или не смотрели фильм Мэри Хэррон, в котором главный герой Патрик Бэйтман делал что угодно — слушал в офисе в наушниках Lady In Red, мерился с коллегами визитками из дорогущей рисовой бумаги, убивал людей из зависти и просто зависимости, — но совершенно непонятно, чем он хотя бы теоретически зарабатывал на жизнь, кроме того что у него был кабинет и секретарша. Режиссер избегала это показывать с убийственной иронией. В российском фильме скромное обаяние русской необуржуазии, когда люди садятся за стол и обсуждают ужин, но так и не съедают ни кусочка, показано со звериной серьезностью и пафосом. Хочется сказать: расслабьтесь, в России богатая сатирическая традиция, обратитесь к ней.
Это не упрек кинематографистам или придумавшему героя писателю Минаеву. Наоборот, сделав своего героя таким одномерным и лишенным чувства юмора, они показали существование подобных людей среди нас. Их много — людей, которые считают окружающих хапугами, а сами хотят (извините, не мое слово, цитата), нахапать и сбежать, как в голливудских фильмах о мафии 1930-х. В России по-прежнему живут одним днем, и в этом, конечно, виновато не только воспитание и люди, а подвижность реальности. У нас почти не прижился институт интернов, когда молодые люди, студенты или только что окончившие институт и ничего на самом деле не умеющие, приходят на будущую работу учиться. У нас никто не работает бесплатно (вот она, социальная гуманность!), даже если «произведение» новичка приходится переделывать более опытным сотрудникам, которым вообще-то платят не за это. У нас при устройстве на работу обсуждают трудовой день с десяти утра и приходят к двенадцати, потому что «проспал», на что, конечно, хочется посоветовать купить второй будильник, а не обижаться на замечание (среди сотрудников принято ругать начальство, даже если виноваты они). Не помню, когда я последний раз видел, чтобы человек между более высокооплачиваемой и нелюбимой работой и менее высокооплачиваемой и любимой выбирал вторую. Выбрав нелюбимую, он потом всеми правдами и неправдами пытается ее не доделать, потому что ну не нравится она ему, что тут скажешь, одна радость — зарплата раз в месяц. Поэтому к Максу претензий нет: он сам себя убедил, что живет в неправильной стране с неправильными людьми, а правильно — солнце и волны (в которых нет ничего плохого — наоборот, солнце и волны прекрасны, но дело же не в них). Накатавшись и позагорав, максы так и не поняли, что перепутали отпуск с образом жизни, упустили возможность профессионально реализоваться, в общем, все, что и делает человека интересным. Ждем следующей фазы в российском кино, когда после героя 1990-х, киллера Данилы Багрова, запоздало зашедшего в сиквел нулевых, и Макса, опять же поздновато со своими замашками гламурного десятилетия оказавшегося в нашем времени, придет «нормальный» современный герой, отражающий жизнь не киллера и не серфингиста-любителя, а обычного, живущего в России человека. Живущего не потому что не может уехать, а потому что для него вообще нет этой проблемы. После киллера-философа и банкира-дауншифтера хочется видеть героя-профи, который любит и умеет работать, потому что нет ничего скучнее человека, а тем более мужчины, который на второй вопрос при знакомстве: «Чем вы занимаетесь?» — отвечает: «Ничем, катаюсь». В жизни, кстати, тоже.