Неделя высокой моды в Париже: Ulyana Sergeenko, осень-зима 2014
Время революций
Начало XX века стало поворотным моментом в истории не только России, но и всего мира — не лучшее время для тех, кто хотел спокойно дожить до старости. Новое столетие встретило людей градом перемен: государственные перевороты и войны, новые идеи и революции, как политические, так и культурные. Старое беспощадно разрушалось, а на его месте тут же появлялось новое: Малевич призывал сжечь "бабушкины старые лифчики", в которых прятались испуганные души, футуристы во главе с Бурлюком, Маяковским, Крученых и Хлебниковым — сбросить классиков с "парохода современности". Ветра перемен гуляли по опустевшим храмам, церковные колокола переплавлялись в агитационные статуи, царь был свергнут, а людей охватила эйфория, которая чуть позже сменится страхом.
Эту эпоху нельзя судить однозначно, нельзя называть плохой или хорошей: даже по прошествии стольких лет трудно сказать, могло ли все быть иначе. Возможно ли быть эволюции вместо революций, и искупило ли появление нового насильственную смерть старого? За переменами последовали ограничения, вчерашние освободители оказывались захватчиками, но расцвет искусства, выпавший на эти годы, очевиден. Русский авангард прогремел на весь мир ничуть не тише красных революций: вседозволенность и ограничения стали идеальной почвой для развития новых стилей, нового взгляда на красоту, эту красоту отрицавшего и воспевавшего только движение. Страстью революционеров и художников-авангардистов и вдохновлена новая коллекция Ulyana Sergeenko Couture.
В этой коллекции нашлось место и символам социалистической революции, и искусству футуристов, и ностальгическим отсылкам к крестьянскому быту. Вышитые цветы сирени и мимозы, ставшие своеобразными символами праздников новой эпохи, и колосья пшеницы словно с глянцевых открыток и агитплакатов, которыми расшиты рабочие комбинезоны, соседствуют с невесомыми боа — приветами из прошлого, которые накидывали на плечи во время балов беззаботные аристократы, спускающие наследство именитых родителей. Жесткость и холод авангарда, отрицающего все старое, неожиданно гармонично уживаются со старинными рукодельными техниками. Работы Малевича, Кандинского, Наталии Гончаровой и Тамары де Лемпицка с ее красивыми женщинами, поклоняющимися скоростным автомобилям, дополняют тонкое елецкое кружево, перья страуса и марабу, газовые ткани и роскошные меха. Последние, к слову, мастера ателье Ulyana Sergeenko создали, объединившись с Saga Furs, и в броских градиентах по меху легко читается связь с все теми же русскими авангардистами.
Появляются в коллекции и отсылки к московскому метрополитену, который в то время был еще только в планах, а его открытие состоялось спустя несколько лет, но, в отличие от многих масштабных революционных задумок тех годов, эта все-таки воплотилась в жизнь. Данной мечте новой власти, в которую все тогда еще верили, посвящены деревянные и каменные клатчи с рисунками ручной резки, напоминающие гранитные стены, деревянные скамьи и пестрые мозаики на стенах в будущем самого красивого метро в мире.
