Почему 2016-й — год, когда все старое умерло. Везде, кроме России

Трамп и Смерть — две персоны уходящего года. Первую выбрал журнал Time, вторую — интернет-пользователи. Блогеры предлагали свои варианты альтернативной обложки журнала. И действительно, год начался со смерти. С неожиданного, но при этом как будто идеально срежиссированного ухода Дэвида Боуи. Музыкант кометой взлетел со смертного одра своего последнего клипа во все мировые тренды. И с этого самого дня 2016-й ни разу не сбавил оборотов.

 

Конец политкорректности

Эпоха умолчаний и эвфемизмов окончательно ушла в прошлое. Люди теперь хотят все называть своими именами, причем не самыми вежливыми. Поток беженцев в Европу, президентская кампания в США, триумф радикалов оголили нервы давно назревавших проблем. О чем несколько лет назад еще неприлично было даже подумать, теперь можно писать и говорить даже кандидатам в президенты!

Вообще, по высказываниям президента Трампа можно составлять гид неполиткорректности. Начиная с критики полноты открытой лесбиянки Рози О'Доннелл и вплоть до запрета на въезд в США мусульман.

В Европе еще несколько лет назад хорошим и прогрессивным тоном было не наряжать елку на Рождество, дабы не оскорблять другие конфессии. Сегодня вся толерантность отброшена, и слово года в Европе теперь «буркини», но вместе со словом «запрет». Лазурный берег захлестнул буквально новый крестовый поход: бикини против буркини. На многих пляжах доходило до драк, а в Каннах даже был введен штраф за появление на пляжах города женщин в мусульманских купальных костюмах.

Даже респектабельный Deutsche Welle вышел с открытым письмом главного редактора с призывом положить «предел толерантности» и запретить паранджу. Еще несколько лет назад «пределом толерантности» пугали европейцев лишь российские федеральные каналы. Политкорректность, похоже, останется теперь только в учебниках истории.

Никакие опросы общественного мнения и аналитика больше не работают

В 2016 году мы несколько раз просыпались «в новом мире». Тогда, когда все опросы общественного мнения и эксперты убеждали нас, что ничего не изменится. Так было с брекзитом, с поражением Хиллари Клинтон, ценой на нефть и многими другим вещами. Похоже, любой опрос общественного мнения в эпоху интернета не фиксирует реального положения дел. Или моментально теряет актуальность, так как общество меняется теперь слишком быстро.

Вообще теперь на общество повлиять через привычные технологии слишком сложно. Ни эксперты и аналитики, ни новостные гиганты не способны навязать простому человеку свое мнение, если он с ним не согласен. Поражение Хиллари Клинтон показало, что можно устроить даже информационную блокаду конкуренту. За вас может быть даже весь мировой медиа мейнстрим, но это никак вас не спасет.

Возможно, это полезное наблюдение и для России, где на монолитную поддержку СМИ власти традиционно возлагают огромные надежды. Но если народ разлюбил, никакие СМИ не помогут.

 

Прощание с глобальным миром и крах мультикультурализма

«Мой дом — моя крепость» — такой теперь девиз. Брекзит, референдумы о независимости, требования ужесточить миграционный контроль — вот оно, начало XXI века. Ездить без виз по всему миру, открытые границы для всех: как оказалось, совсем не этого хотят сегодня люди. Мир опять захлопывается и все больше дробится на мелкие части.

Мода — больше не искусство

Мода окончательно превратилась в медиа. Сегодня в ней, пожалуй, больше высказываний, чем в рок-музыке. Первые страницы глянца прочно застолбили выходцы из бывшего СССР, а кириллица стала новыми иероглифами. В этом году Демна Гвасалия и Гоша Рубчинский смело утвердили: мода больше не про красоту, а про месседж. Каждая вещь — высказывание: про боль, про проблему, про культурные коды. Мода 2016-го —это уже не про крой и фасон, это чистая политика. Яркий пример — розовый бомбер марки ZDDZ, посвященный трагедии с подводной лодкой «Курск» или толстовка, как из 90-х, с надписью «Земфира» за 60 тысяч рублей. И то, и другое вызвало волну негодования и одновременно полный sold out. Об одежде спорят опять не только профессионалы. Накал такой, будто снова изобрели мини-юбку.

 

Instagram vs Snapchat

Год столкновения двух гигантов. Модный и современный Snapchat против уже забронзовевшего, полного дурацкой рекламы Instagram. Казалось бы, что победа — за будущим и актуальностью, что сопротивление бесполезно. Однако Instagram решился на подлость, поставив на кон свою репутацию и просто нагло скопировал добрую половину функционала любимой сети миллениалов. Откровенный плагиат, похоже, не сильно отпугнул потребителя.

В России же не поменялось ничего

С одной стороны, в этом году Россия не сходила с первых полос всех мировых газет. И даже умудрилась стать серым киберкардиналом в предвыборной гонке в США (бытует мнение, что российские хакеры взломали переписку американских демократов). Но в самой России не изменилось ничего. Из-за санкций и изоляции Россия все-таки выпала из мирового культурного контекста. Вышеперечисленные темы либо вообще не являются предметом дискуссии в стране, либо просто непонятны. Так, вирусным стал твит популярного в 90-е исполнителя Вадима Казаченко про Боуи: «Кто-то из взрослых может объяснить мне ценность и смысл работы Дэвида Боуи? Всю жизнь не могу понять этого и даже толком послушать». И это очень хорошо характеризует наш сегодняшний контекст. Мы не знаем не только Боуи, но и своего родного Гошу Рубчинского. Не знаем даже тот мировой контекст, который сами же создаем. Невозможно назвать ни одного события в стране, которое хотя бы как-то повлияло на общественную жизнь. В России продолжилось безвременье.

 

2016-й стал годом огромных потрясений и предвестником перемен

Нам явился новый мир, где будет все больше закрытых границ, а общество все больше дробится на сообщества, а люди выходят из дома все вместе, только чтобы поймать очередного покемона. Покемоны, пожалуй, единственное, что в этом году породнило Россию с остальным миром. Или мы опять всех обхитрили?