Почему русские корни актрисы глубже, чем вы думали
17 ноября выходит новый, четвертый по счету музыкальный альбом певицы и актрисы Шарлотты Генсбур — «Rest». Дочь французского поэта и певца Сержа Генсбура и британской актрисы Джейн Биркин прославилась еще в детстве, после роли в фильме 1984 года «Слова и музыка», а также съемок в скандальном видеоклипе на песню отца «Lemon incest». Большинство современных зрителей знают Шарлотту по ролям в фильмах Мишеля Гондри («Наука сна») и, конечно, Ларса фон Триера («Антихрист», «Меланхолия», «Нимфоманка»). Кроме этого, в конце октября в прокат выходит новый фильм с участием Шарлотты — триллер «Снеговик» — экранизация романа норвежского писателя Ю Несбё. Накануне двух больших премьер мы поговорили с Шарлоттой о том, чего ждать от нового альбома, поет ли она в душе и какие блюда ей готовила русская бабушка.
Новый альбом. «Rest» стал первым релизом Генсбур с 2010 года и четвертым по счету в ее карьере. Кроме этого, это первый альбом, для которого Шарлотта сама написала стихи, в основном на французском. В интервью певица не раз признавалась, что долгое время просто боялась писать стихи на родном языке, вспоминая авторитет и популярность своего отца на родине. К работе над альбомом Шарлотта привлекла целую команду музыкантов, среди них, кроме Коннана Мокасина, Ги-Мануэль де Омем-Кристо из Daft Punk, сэр Пол Маккартни, Оуэн Паллетт и продюсер записи Себастьян Акшоте́ (больше известный как SebastiAn). Работа над релизом шла на фоне трагедии в семье Шарлотты — в конце 2013 года умерла ее сводная сестра Кейт Барри. И этому событию на альбоме тоже посвящена не одна строчка. Сама Генсбур отмечала, что, кроме прочего, пыталась добиться от записи тревожной атмосферы триллеров и фильмов ужасов 70-х и 80-х.
— Вы нервничаете во время интервью? Помните свой самый
необычный разговор?
— Я помню, когда я начала давать интервью, мне было 14 или около того. Строго говоря, уже не ребенок. Но я ужасно нервничала! Это было просто невыносимо, я в буквальном смысле страдала во время разговора. Я была такой застенчивой. Вспоминаю сейчас с ужасом одну программу, это было необычно, но скорее в плохом смысле слова. Я выглядела как глупая маленькая девочка, которая впервые попала на ТВ и была шокирована вообще всем, что происходит вокруг.
Я так нервничала, что вела себя жутко неестественно. Звучит, конечно, не очень, но вот таким было мое самое запоминающееся интервью.
— Бывает, что вам задают странные или неловкие вопросы?
— Я даже не знаю, потому что у меня есть такая особенность: я часто забываю то, что говорю на интервью. Ведь приходится постоянно удерживать внимание на себе, говорить о себе, объяснять… Мы все сейчас стали какими-то медиаманьяками! Если ты актер или певец, то все! Ты пропал, от этого тебе никуда не деться. Бывает, что хочется просто все забыть и двигаться дальше.
Извините, извините, я понимаю, как это звучит. (Смеется.) Но я привыкла всегда быть честной.
— Давайте поговорим о вашем новом альбоме*. Предыдущий был вдохновлен опытом прохождения МРТ после тяжелой травмы* (он назывался IRM, что в переводе с французского означает МРТ — магнитно-резонансная томография. — Прим. ред.), а как появилась новая пластинка?
— «Rest» писался очень-очень долго. Когда я работала над прошлыми альбомами, например, вместе с Air или Beck, я тоже пыталась писать тексты сама, но не всегда была до конца довольна тем, что получалось. «Rest» стал первым альбомом, все стихи для которого написаны мной. Когда я только начала работу над записью, меня очень зацепило то, что делает Коннан Мокасин.
*В 2007 году Генсбур получила травму головы во время занятия водными лыжами, после сложной операции и реабилитации ей удалось восстановиться. Уже после выздоровления Шарлотта продолжала ходить на сеансы МРТ. «Внутри аппарата отвратительные и пугающие звуки — они резкие, агрессивные и абсолютно хаотичные. Но это и есть музыка», — позднее вспоминала певица. Именно этот опыт в большой степени вдохновил ее на написание альбома IRM.
И вот мы встретились с Коннаном, и он предложил: «Может, попробуем написать что-то вместе? Я помогу, сочиню мелодию, а тебе останется только добавить слова, давай попробуем». Мы вместе поехали в Бретань, там у меня дача, и начали работать. Самое крутое, что он никогда не критиковал то, что я делаю, — наоборот, всегда поддерживал. Коннан очень добрый и открытый — помню, как сильно вся эта затея его вдохновляла. Но это было только начало.
А потом, потом я поняла, что хочу двигаться в сторону электронной музыки. Мне нравилось то, что делает SebastiAn, это французский диджей и музыкант. Мы встретились, но до того, как по-настоящему приступили к работе вместе, времени прошло прилично — он заканчивал работу над другим альбомом. А потом умерла моя сестра, это было три с половиной года назад. Я перебралась в Нью-Йорк, и еще очень долго не могла ни думать, ни писать ни о чем, кроме Кейт*. Это было очень больно, но я этому не противилась — я чувствовала, что нужно двигаться именно в этом направлении. Спасибо, SebastiAn за то, что на финальном этапе он помог собрать все мысли и идеи воедино. Но путь был долгим, больше трех лет.
*Кейт Барри — сводная сестра Шарлотты, дочь Джейн Биркин и композитора Джона Барри. Она воспитывалась в семье Джейн и Сержа Генсбура, вместе с общим ребенком звездной пары Шарлоттой. Подростком Кейт увлеклась наркотиками, но позже, избавившись от зависимости, основала свой реабилитационный центр в Париже. Больше всего она известна как фотограф и автор обложки для дебютного альбома Карлы Бруни «Quelqu’un m’a dit». 11 декабря 2013 года Барри выпала из окна своей квартиры, позже инцидент признали самоубийством.
— Список мужчин-музыкантов, с которыми вы уже сотрудничали, очень длинный, здесь и Air, и Beck, и Daft Punk, и SebastiAn, и много еще кто, включая Пола Маккартни. А с женщинами вы никогда не хотели поработать? Есть ли у вас любимые исполнительницы?
— Я очень люблю Патти Смит. Пару дней назад удалось попасть на ее выступление. Она фантастическая певица. Это просто невероятно. Но я пока всерьез не решалась предложить ей сотрудничество.
— Альбом в том числе вдохновлен атмосферой фильмов ужасов. А какой у вас любимый ужастик? И посмотрели ли вы уже новую экранизацию «Оно» Стивена Кинга?
— Нет-нет, я немного не по этой части. Люблю более старомодные штуки, вроде «Сияния» (1980), «Экзорциста» (1973) или «Кэрри» (1976). С точки зрения музыки я ориентировалась на фильмы Хичкока и композиторские работы Джорджо Мородера*. Кроме этого, мне очень нравится музыка Жоржа Делерю для фильма «Презрение» 1963 года, он сочинил очень трепетные и поэтичные композиции.
— А какую музыку вы слушаете дома, когда хочется отдохнуть или вы что-то готовите, например?
— Чаще всего выбираю классику. Бывает, ищу что-то на Spotify, это отличный способ открыть новое, но все-таки не совсем мое – ведь я люблю слушать музыку целыми альбомами, от начала и до конца, а не отдельными треками. В целом жанр неважен, поп-музыку я, конечно, тоже люблю.
— Бывает, что слушаете какую-нибудь музыку втихаря и никому не говорите, вроде как guilty pleasure?
— А я вообще так не смотрю на музыку. Я бы это не назвала guilty pleasure, но бывает очень весело, когда мы вместе слушаем то, что нравится моим дочкам.
— А что им нравится?
— Недавно слушали Селену Гомес!
— А в душе вы поете?
— (Смеется.) Нет, никогда! Мне вообще не так-то просто заставить себя петь, неважно в душе или нет. В том смысле, что я до сих пор немного стесняюсь петь вслух.
— Ну а детям-то вы наверняка поете!
— Конечно! Вот детям я пою русские песни. Эти мелодии мне когда-то пел папа, а теперь уже мои дети просят, чтобы я их напела. Помню всего две из них.
— Что за песни?
— Первая… я, к сожалению, не знаю, как она называется. Каждый раз пытаюсь найти, но не выходит. Строчки там… Возможно, я не совсем правильно произношу, но поется так:
Poy, lastochka, poy,
Poy, lastochka, poy,
Serdtse moe uspokoy.
Pesney blajenstva menya uspokoy,
Poy, lastochka, poy*
Вы знаете, что значат эти строчки? Что-то вроде «Лети, милая птичка, лети», или…?
— Не совсем, можно перевести как «Sing, little swallow, sing!». Здесь «ласточка» — это «swallow».
— О! Поняла, а что значит «Serdtse moe uspokoy»?
— Это значит что-то вроде «Soothe my heart».
— А мамы еще поют эту песню своим детям, или она очень-очень старая?
— Я могу ошибаться, но мне кажется, что сейчас ее поют нечасто. Это довольно старый романс. А какая вторая?
— Вторая даже не песня, а такая глупая детская считалочка:
*«Пой, ласточка, пой» — популярный романс; по некоторым сведениям, на русском исполнялся еще в конце XIX века. Мы не знаем, как пел «Ласточку» Серж Генсбур, но вот она же в исполнении актера Анатолия Папанова, а также эстрадной певицы Анастасии Вяльцевой
в записи 1910 года
— Raz, dva, tri, eto verno ty. Raz, dva, tri, chetyre, pyat’, еto vidno ty opyat’*. (Смеется очень задорно.)
— А еще какие-нибудь слова знаете по-русски?
— Да, я даже умею читать по-русски, но не говорю и ничего не понимаю на слух, я знаю слова вроде: Ya vas lyublu, Ya ne govoryu po-russki. (Смеется.) И это все!
— В одном из интервью вы говорили, что были очень близки с бабушкой. Какой она была? У русских бабушек есть такая особенность: они всегда стремятся закормить своих внуков до смерти. Ваша бабушка любила готовить? И какое у вас было любимое блюдо в детстве?
— (Смеется.) О боже! Она была невероятным человеком! Мы встречались почти каждую субботу за чаем — я, моя мама, папа и другие домашние. Она любила моего отца больше всего на свете. Но, кстати, была очень холодна с детьми его сестры. Потому что она любила только мальчиков. (Смеется.) Она была такой смешной. Но самое главное, у нее был очень сильный характер. Она не была брутальной или что-то такое, но про нее я могу точно сказать — сильная женщина. Я не была знакома с дедушкой, он умер в тот же год, когда я родилась. Но я знаю, что он был очень важной фигурой для отца.
Нам она готовила только блюда русской кухни. Я помню ее pirozhki, pirog, bortsch. У меня сохранилась кулинарная книга с ее рецептами, нашими семейными рецептами. Это в основном блюда еврейской и русской кухни.
*В Сети находится, например, такой полный вариант этой считалочки:
В нашей маленькой компании
Кто-то палочку украл.
Раз, два, три —
Это, верно, ты.
Раз, два, три, четыре, пять —
Это, видно, ты опять.
Раз, два, три, четыре, пять,
Шесть, семь —
Это, верно, ты совсем.
— А бабушка что-нибудь рассказывала о жизни до эмиграции?
— При мне бабушка почти не говорила о России. Они эмигрировали после революции и, как мне кажется, очень скучали по родине и с ностальгией вспоминали детство, но потом была Вторая мировая война, им пришлось скрываться, так как они были евреями, и, кажется, эти события наложили более яркий отпечаток на их жизнь. Из детства я помню, что все семейные истории были о том, как им удавалось сбежать от нацистов и в итоге спасти свою жизнь. Папа тоже иногда рассказывал, через что ему пришлось пройти. Мне очень стыдно… но я не помню, чтобы папа хоть раз спрашивал бабушку про ее детство. Возможно, я просто не обращала внимания. Она умерла, когда мне было 13 лет. Это очень грустно, если бы только у меня было больше времени, я бы задала еще много-много вопросов.
Мы знаем очень немного о наших родственниках, которые остались в России. Все стерлось. Честно признать, это очень тяжело — не знать в точности откуда ты родом.
— Вы чувствуете какую-то связь с русской культурой? Есть ли у вас любимые русские книги, песни или, может быть, фильмы?
— Я очень привязана к России, даже несмотря на то, что сейчас не осталось почти ничего, что позволяет мне назвать себя наполовину русской. Я чувствую себя француженкой, чувствую себя англичанкой, потому что это те корни, которые здесь, рядом, я могу их почувствовать. Но при этом меня переполняет чувство нежности, когда я вспоминаю о том русском наследии, которое мне передали папа и бабушка.
Даже в самолете, когда рядом кто-то говорит по-русски, я чувствую… нежность и сентиментальность. Это что-то, чем я могу гордиться.
Вы спросили про писателей? Я много читаю Достоевского… понимаю, что это звучит довольно банально. Как раз сейчас начала «Братьев Карамазовых».
— В Россию приехать не планируете?
— Я бы очень хотела! Последний раз, когда я была… Это было еще во времена Горбачева. Всего я приезжала, наверное, раза три. Тогда мне не удалось особенно поездить по стране. Но это все равно было невероятно. Я до сих пор вспоминаю о поездках в Москву и Санкт-Петербург как о самых ярких моих путешествиях.
— Ну и напоследок, кто самая красивая француженка на свете?
— Обязательно француженка? Среди англичанок самая красивая — моя мама!
Да, и она на самом деле уже француженка.
Благодарим Warner Music за помощь в организации интервью
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7