Колумнист BURO., писатель, филолог и психоаналитик Ольга Хейфиц к 125-му дню рождения Владимира Набокова рассуждает, каким человеком был великий литератор.
Писатель, филолог, психоаналитик, автор научно-фантастического романа «Камера смысла» и просветительского цикла лекций «Архитектура личности»
22 апреля моему главному литературному крашу, Владимиру Набокову, исполнилось бы 125 лет. И, вероятно, исполнилось где-то в лучшем из миров, ведь Набоков догадывался, что никакой смерти нет, а есть переход в другую, возможно, истинную реальность. В колонке не будет литературоведческих серьезных заметок: хочется показать немного эксцентричного, живого, амбивалентного человека Владимира Набокова, который казался окружающим то воплощенным высокомерием, то светочем обаяния и оптимизма.
Набоков много раз бывал пойман если не на лжи, то на странных мистификациях, и не зря набоковеды говорят: «Все или почти все, сказанное Набоковым открытым текстом, надо понимать наоборот».
Например, писатель говорил, что не умеет пользоваться телефоном. А ведь это был человек, в доме которого аппарат появился чуть ли не раньше, чем у других петербуржцев: Владимир Набоков — старший был большим поклонником технических новшеств.
Еще автор утверждал, что нашумевшее похищение 50-летним педофилом Франком Ласселем 11-летней Салли Хорнер не имеет никакого отношения к «Лолите», тогда как в самом тексте нашумевшего романа есть фраза, прямо указывающая на обратное. Бдительная соседка спрашивает у Гумберта:
«Не проделал ли я, например, с Долли того, что Франк Лассель, пятидесятилетний механик, проделал с одиннадцатилетней Салли Хорнер в 1948 году?»
Не будем говорить о том, что срок наказания Ласселя и время, проведенное им с Салли (21 месяц), буквально совпадают с приговором Гумберта и теми двумя годами, что он провел с Лолитой.
Набоков горячится, заявляя, что личная жизнь писателя не должна становиться достоянием общественности: «Я не выношу копания в драгоценных биографиях великих писателей, не выношу, когда люди подсматривают в замочную скважину их жизни, не выношу шуршания юбок и хихиканья в коридорах времени, и ни один биограф даже краем глаза не посмеет заглянуть в мою личную жизнь».
И все же у Набокова не одна, а три подробных прижизненных биографии. Одна написана Эндрю Филдом, другая — Брайаном Бойдом, а главная, «Другие берега», — самим Набоковым. Довольно много биографий для человека, который ненавидит вторжение в частную жизнь.
Более того, сам Набоков в лучшем, по моему мнению, русском романе «Дар» предлагает читателю версию биографии Чернышевского. Четвертая глава «Дара» — довольно ядовитое, даже издевательское перечисление исключительно личных подробностей жизни Николая Гавриловича.
Набоков скрывал интерес к политике. Между тем, он, внук министра юстиции и сын известного политика, не просто интересовался этой сферой, а великолепно в ней разбирался.
Еще один политический акт писателя — отказ от русского языка. Набоков становится американским писателем, когда в 1939 году узнает о пакте Молотова — Риббентропа.
Набоков яростно отторгает психоанализ Фрейда, более того, постоянно унижает в высказываниях не только самого Фрейда, но и всех поклонников его метода, при этом сам с великим вниманием интересуется психическими девиациями, анализирует сны по теории Данна и пользуется исследованиями «британского Фрейда» Хэвлока Эллиса при работе с «Лолитой».
В этом противоречии весь Набоков. Говорит одно, а делает другое. Шутит, мистифицирует, поражает.
Владимир Набоков был известен в Корнельском университете, где преподавал 11 лет, по ряду причин, ни одна из которых не имела отношения к литературе. Лишь немногие студенты знали, что он писатель, зато его экстравагантные поступки без внимания не оставались.
Например, Владимир Владимирович мог легко разорвать на семинаре роман Достоевского, демонстрируя таким образом пренебрежение к творчеству писателя.
Кроме того, он никогда не приходил в класс один, всегда в сопровождении жены Веры. Супруга поддерживала его под локоть и несла книги. Не многие знали, кем она приходится преподавателю. Набоков называл Веру ассистентом: «Мой ассистент сейчас передвинет доску в другой угол», «Мой ассистент сейчас раздаст экзаменационные буклеты».
Всех мучил один и тот же вопрос: зачем эта женщина постоянно сопровождает Набокова?
Предположения были разные:
1. Набоков таким образом поддерживал имидж звезды, которой нужна свита.
2. Набоков страдал болезнью сердца, и она была наготове, чтобы оказать помощь.
3. Набоков был слеп, а она была поводырем.
4. Вера была телохранителем Набокова и носила в сумочке пистолет (кстати, в молодости так и было).
Последние 15 лет Набоков прожил на верхнем этаже «Палас-отеля» в швейцарском Монтрё.
Он так и не купил себе дом. Даже когда разбогател благодаря «Лолите». Принято говорить об этом как о некоем «бездомье» Набокова, о том, что дом в его жизни был один, в утраченной России. Мне кажется, это не совсем так.
Выбор Набокова провести остаток дней в роскошном отеле в Швейцарии с видом на озеро и целой свитой лакеев говорит о его art de vivre — умении получать удовольствие от жизни и нежелании обременять себя бытом. Жил как звезды — Говард Хьюз, Коко Шанель, Оскар Уайльд.
Набоков долго оставался моложавым, подвижным. Зимой весил 85 кг, летом всегда худел благодаря охоте на бабочек. «Моя пищевая диета обычно состоит из хлеба и масла, прозрачного меда, вина, жареной утки с красным черничным джемом и подобной непритязательной снеди…» «Набрал два кило после возвращения в Монтрё несмотря на то, что выпиваю всего по пол-литра бордо в день и никакого пива».
Писатель не делал тайны из отношения к женщинам-писательницам — Набоков называл женскую прозу «жалкой провинциальщиной». Возможно, именно поэтому Вера, которая до встречи с автором довольно активно публиковалась в журналах, став его женой, сожгла все черновики.
Набоковы ненавидели все советское, никогда не называли СССР Советским Союзом, говорили «Россия под большевиками» и не пользовались «советизмами».
Тем больше Набокова расстраивал тот факт (весьма ироничный), что важнейшие семейные даты его семьи совпадали с главными советскими праздниками.
День рождения Набокова — 22 апреля, в один день с Лениным.
Знакомство с женой — 9 мая. И хотя Набоковы говорили, что знакомство произошло восьмого числа, документальные исследования установили, что бал, на котором познакомились Владимир и Вера, состоялся 9 мая 1923 года.
День рождения единственного сына Набоковых, Дмитрия, предположительно тоже был 9 мая, но родители записали его на 10 мая.
В отличие от Набокова, я люблю узнавать любимых авторов с человеческой стороны, видеть их личность, мне не страшно столкнуться с недостатками талантливых людей. Мне не хочется дискредитировать — наоборот, попытаться понять.
Читайте эксцентричного Набокова, пробуйте переходить по всем перекрестным ссылкам в предисловиях или комментариях к романам, доверяйте его глубине, и вам откроется захватывающий мир — открытие, которое Набоков приготовил для самого любопытного и жадного читателя.
22.04.24, 18:05