«Я не воспринимаю медийных русских дизайнеров»

У дизайнера одежды Антона Лисина нет авторитетов в сфере моды. Тем временем его коллекции уже продаются в Opening Ceremony. Он рассказал нам о том, как у него вышло сделать модный бренд вне мейнстрима в эстетике мрачной русской глубинки.

1

Мой бренд одежды отражает мою личность. Та атмосфера, которую я создаю с помощью своих вещей, фото и видео, — это то, как я воспринимаю реальность. Поэтому в названии бренда мои имя и фамилия — «Антон Лисин». Я выбрал русское написание осознанно. Для меня странно, что многие российские бренды представляют себя как западные компании как будто бы из Нью-Йорка или Парижа. Мне же изначально хотелось, чтобы люди сразу понимали — моя одежда сделана в России.

Я родился в деревне. Моя эстетика сложилась, пока я рос там. Меня вдохновляют русская ментальность и местные пейзажи со всеми этими деревнями, церквями, лесами. В этом, на мой взгляд, много мрачного. Поэтому и мой стиль темный, а в моих коллекциях доминирует черный цвет. Еще одна важная часть моей эстетики — образы и символы, связанные с религией. Некоторые силуэты одежды, например, вдохновлены монашеским облачением. В этом нет отсылки к какой-то конкретной конфессии — меня интересуют многие культуры, и мне нравится совмещать их атрибуты.  

Для меня все навязанные ценности — ложные. C рождения людям говорят, что они кому-то должны — своей стране, родителям, обществу. Должны добиться чего-то в карьере или построить семью, хотя, на мой взгляд, никто никому ничего не должен. У многих развивается чувство вины, когда они не «выплачивают» эти долги. Они живут не той жизнью, которой им хочется жить, но не понимают, что именно пошло не так. Думаю, у многих есть эта тревога внутри, но они ничего не предпринимают. Я тоже не вполне свободен от этих ощущений, и все мое творчество  — это личный протест против системы.

Возможно, мое творчество началось с неосознанного протеста против двойных стандартов. Они во всем, что нас окружает.

2

О своем бренде одежды я задумался еще в подростковом возрасте, тогда же я сильно увлекся скейтбордингом. Мы жили в небольшом городке, и в целом было сложно найти единомышленников, как-то развиваться. Я стал ездить в Москву. Поначалу там у меня знакомых не было вообще. Круг общения сформировался, когда я начал работать моделью: познакомился с Гошей Рубчинским, снялся для его лукбука и видео. При этом я не занимался моделлингом в классическом представлении: я никогда не ходил по кастингам и не задерживался ни в одном агентстве надолго. Мне не хотелось никому подчиняться. Я всегда хотел воплощать свои идеи.

Я начал заниматься своим брендом в одиночку. Пробовал шить, фотографировал то, что у меня получалось, и выкладывал в инстаграм. Это было хобби, но однажды байеры из Opening Ceremony приехали в Россию в поисках молодых русских брендов и выбрали мой. Только в тот момент я решил заняться созданием одежды всерьез. Я разрабатывал первую полноценную коллекцию около года. Вначале я вообще ничего не знал ни о конструировании одежды, ни о том, где покупать ткани. К тому же было много проблем с производством — мы сменили несколько фабрик, нынешняя — уже пятая по счету. Когда я завершил работу над коллекцией, я уже умел все: и сейчас вместе с технологом могу придумать и отшить любую вещь с нуля.

После мне предложили поучаствовать в Неделе моды в Москве. Я заранее знал, что там будет не моя аудитория, но пошел на это, чтобы заявить о себе. Реакция была неоднозначной, многие уходили с показа. Но в целом все прошло именно так, как я хотел. Конечно, в Неделе моды я участвовать больше не буду, не вижу в этом смысла. Уверен, что лучше развиваться независимо от кого-либо месте со своей командой.

Мне не очень интересно делать простые вещи. Даже если это базовая модель вроде худи, она все равно должна быть с авторскими деталями. Например, я корректирую  длину, строение капюшона, крой, силуэт, придумываю необычный дизайн бирок и так далее. Часто идеи приходят, когда я засыпаю. Они могут накапливаться годами и со временем преображаться в моей голове. Во сне я вижу готовую вещь в деталях. Я могу ее полностью рассмотреть, как в 3D. Я сразу понимаю, как я ее хочу снять. Все уже есть у меня в голове — остается только пошить.

Многие люди живут навязанными, ложными ценностями. Желание скупать модные шмотки — одна из них.

3

Я не знаю, в моде ли мой бренд. Если марка популярна, это неплохо, но это может означать, что теперь она стала частью мейнстрима. Для меня мейнстрим — это конвейер, который эксплуатирует какие-то тренды, а после того как они становятся массовыми, выбрасывает их на помойку. Мне не нравится мейнстрим и вообще все массовое. Вот раньше все хотели быть хипстерами или эмо, а сейчас что? Просто модно быть модным: следить за трендами, отхватывать новые шмотки, да поскорей.

У меня нет иллюзий, что мода может что-то изменить в обществе. Если раньше ее можно было воспринимать как искусство, то сейчас это переработанный коммерческий продукт. Да, мир моды влечет массовую аудиторию. Многие из этих людей просто поверхностно и пассивно следуют трендам, и даже выдают чужое видение за свое.   Это значит, что они не склонны к рефлексии. Мне такая аудитория не нужна.

Я вообще не воспринимаю медийных русских дизайнеров, даже не интересуюсь ими. Русская мода только формируется, нас начали воспринимать и брать в расчет за рубежом. Не так давно создание бренда казалось чем-то невозможным: нужны были титанические усилия, огромные ресурсы, большая команда. Но сейчас благодаря соцсетям заявить о себе очень легко. Так что перед современными дизайнерами открыты все дороги, в том числе международная карьера.

В первую очередь я занимаюсь самореализацией. Конечно, я и деньги на своем творчестве зарабатываю, но разбогатеть и прославиться — не самоцель. Все это неважно, ведь  денег и славы всегда будет мало.