Кансай Ямамото: дизайнер, который придумал принты для круизной коллекции Louis Vuitton

В прошлом сезоне показом Maison Margiela Artisanal Джон Гальяно привлек внимание к художнику Бенджамину Шайну, поместив на платья его работы из тюля. Пьерпаоло Пиччоли в осенне-зимней коллекции Valentino обратился к работам художников группы «Мемфис» — арт-объединения из Милана, пик популярности которого пришелся на 80-е годы, и даже привлек их непосредственно к созданию коллекции. Эти миланские художники довольно известны в Италии, но именно благодаря Valentino группу «Мемфис» стали узнавать по всему миру. Так же случилось и с архивом японского дизайнера Кансая Ямамото, чье имя редко вспоминают без ассоциаций с Дэвидом Боуи. Творчество дизайнера было переосмыслено в последней круизной коллекции Louis Vuitton.

Николя Гескьер известен своим стремлением каждый сезон показывать что-то новое и неожиданное — будь то аниме-персонажи вместо моделей или яркая коллаборация с Джеффом Кунсом. В круизной коллекции 2018 он обратился к японскому дизайну, и речь идет не о Рей Кавакубо или Йоджи Ямамото. Гескьер заинтересовался человеком, который открыл феномен японского дизайна всему миру, — Кансаем Ямамото. В отличие от культовых восточных авангардистов, которые сохранили японскую идентичность разве что в глубоко концептуальном смысле, Кансай в своей работе делал упор именно на традиционную символику своей культуры. Но не в спокойном духе дзен-буддизма, а наоборот — при помощи самых ярких и провокационных эпизодов японской культуры. Так, дизайнер впервые стал известным благодаря переосмыслению и деконструкции кимоно, а потом еще дальше углубился в размышления о японской культуре, смешивая в своих коллекциях как ее низкие, так и высокие элементы. В его коллекциях эстетика театра кабуки, наряды гейш и самураев переплетаются с символикой якудзы, принтами из манги и заимствований из уличного стиля хараджуку.

Кансай Ямамото закончил Колледж моды Бунка в 1967 году, а в 70-х начал проводить свои шоу в Японии, а потом и по всей Европе. На одном из его показов, который состоялся в Лондоне в 1971 году, оказался Дэвид Боуи. Коллекция поразила певца, и он решил сразу же приобрести пару произведений японского авангарда от Ямамото для выступлений. Сам дизайнер вспоминает, что вскоре после этого он получил ночной звонок от друга из США, который посоветовал отложить все дела и приехать в Нью-Йорк, так как один певец мечтает с ним познакомиться. Прямо с самолета Кансай попал на выступление Боуи, во время которого тот вышел на сцену в костюме Ямамото по мотивам театра кабуки — и этот образ стал главной темой всего шоу.

В своей одежде японский дизайнер не только перенимал принты и мотивы театра, но и прием под названием hikinuki, когда один слой одежды эффектно срывается, чтобы обнажить новый образ, — это и привлекло Боуи. Так, на концерт 1973 года Боуи надел черный балахон и в какой-то момент легким движением руки превратил свой готичный наряд в разноцветный. После личного знакомства японский дизайнер и британский музыкант стали не только коллабораторами, но и друзьями, поддерживавшими связь вплоть до последних дней Боуи.

Кансай создал ключевые образы для самых узнаваемых амплуа музыканта — Зигги Стардаста и Аладдина Сейна, без которых мы бы не помнили раннего Боуи — позирующего перед камерой в виниловом комбинезоне с гиперболизированными овальными штанинами, в калейдоскопическом комбинезоне из джерси с синим боа или в огромном белом кимоно с иероглифами. Все эти наряды уже попали в Музей Виктории и Альберта и прочно укрепились в поп-культурном пространстве.

В 90-х Кансай отошел от дизайна и сосредоточился на организации акробатических шоу. Первое из них прошло в Москве в 1993 году прямо на Красной площади. Во многом из-за того, что дизайнер решил посвятить себя шоу-бизнесу, его имя оказалось незаслуженно забыто и теперь всплывает только в привязке к Дэвиду Боуи. И Николя Гескьер, будучи таким же фанатом Японии, как и Боуи, решил напомнить о человеке, значение которого мир моды и культуры определенно недооценил. И, судя по всему, ему это отлично удалось.