Почему эйджизм — это плохо, но адский фотошоп еще хуже
Случай с Шэрон Стоун как пример невозможного лицемерия
Феминизм — это вообще-то не только ужасные воинствующие феминистки, так пугающие русских мужчин и особенно женщин. Это еще масса свобод для тех же мужчин (да-да) и особенно женщин. Причем для всех без разбора. И всяческое противостояние эйджизму — одна из таких свобод, которую современный феминизм отвоевывает для всех и для каждого.
Сегодняшний интерес моды, глянца и рекламы ко взрослым женщинам — это именно следствие феминизма. И речь не только о ролевой фэшн-модели всех интеллектуалов Тильде Суинтон, которая одна такая (а потому она и у Chanel, и у Nars, и у Pomellato, и у Mercedes-Benz), но и о многих других. И ладно бы Сальма Хайек, которая в свои почти 49 выглядит максимум на 35, однако и Моника Беллуччи, выглядящая на все свои 50, не только снимается в рекламе Dolce & Gabbana, но и играет у Сэма Мендеса девушку Бонда («Ей же 50!» — кричали бондовские фанаты, когда это стало известно). У Marc Jacobs — Джессика Лэнг, у Louis Vuitton — Шарлотта Генсбур и Дженнифер Коннелли, у Versace, кажется, опять Мадонна, у Lancôme все еще Джулия Робертс, про Кейт Мосс что и говорить. Джоан Дидион, которой 80, у Céline, 71-летняя Джони Митчелл у Saint Laurent, а 93-летняя Айрис Апфель просто не исчезает из глянца, и Альберт Майзелс снял про нее документальный фильм Iris. Индустрия наконец поняла, что индивидуальность привлекает внимание не меньше, чем молодость и красота и что масштаб личности в некоторых случаях может работать не хуже ног, груди и всего прочего.
И вот выходит съемка Шэрон Стоун в американском Harper's Bazaar, где 57-летняя Стоун снимается обнаженной. Ну, как обнаженной — все же понимают, что во вполне пуританском американском глянце нам не покажут ничего, даже сосок — так, скрюченной, прикрытой ладошками и прочим понятным образом. Однако дело не только в этом традиционном американском ханжестве, вполне привычном, но и в том, как эта съемка была обработана и представлена на страницах журнала. А обработана она самым нещадным образом, так, что 57-летнее тело Шэрон выглядит совершенно пластиковым — даже не на 25 лет, а именно на полновесный безвозвратный манекен, потому что ни у одного живого человека не бывает такой ненормальной гладкости кожных покровов.
Все глянцевые фотографии обрабатываются и ретушируются — и так было всегда, еще за 100 лет до всякого фотошопа. Но вопрос в том, чего хотят при этом постпродакшене достичь: сделать общий вид более артистическим, более концептуальным или просто тупо выгладить и размыть все морщины и складки до полной неразличимости. Первое — нормально, второе — нет. Эта вполне варварская обработка сделала и без того не особенно высокохудожественную съемку совершенно примитивной. И дело не только в том, что Марк Абрахамс, которого так любит американский Harper's Bazaar, — средний фотограф, у него бывали вполне неплохие работы (в основном, конечно, мужчины — Деннис Хоппер, Хоакин Феникс, Уиллем Дефо, но и девушки-модели тоже). Дело в том, каковы общественные ожидания по поводу красоты и сексуальности не самых молодых женщин. Что нам демонстрирует Стоун? Сплошные клише: голая девушка на шпильках, оттопыренная попа, стиснутые груди, кокетливо прикрытый лобок (который, впрочем, скорее напоминает это самое место у дешевых пластиковых кукол — один из самых ужасных кадров этой съемки). То есть все, на что может рассчитывать женщина в 50, раздеваясь перед камерой на достаточно массовую аудиторию, — это набор вот такого второсортного пин-апа: «Смотрите, я все еще ого-го!»
Самое замечательное в этой истории — общественная реакция. А она вполне восторженная: «Ура, ей 57!» — пишут мужчины (да и женщины) в социальных сетях. И вот тут прямо хочется сделать заявление: да, ей 57, но придется вас разочаровать: она даже близко не выглядит так, как на этих фотографиях. Выглядит она при этом хорошо, но как может хорошо выглядеть 50-летняя женщина — живая, с морщинами, складками и прочим птозом. И это нормально и вполне может быть красиво и даже секси.
При этом Шэрон Стоун говорит в интервью, которое съемка сопровождает (вообще все приурочено к выходу осенью на TNT сериала с ней, Agent X, где она играет американского вице-президента), вполне здравые вещи в рамках современного подхода к возрасту: «Да, я знаю, что мой зад висит», «Сексуальность — это не только торчащая грудь» и «Я не пытаюсь выглядеть лучше всех на свете». Но фотографии рядом с текстом совершенно нивелируют все, что она говорит. Потому что они буквально кричат обратное: «Мы допускаем в общественное пространство 50-летних, но только пусть их отфотошопят до блеска, чтобы, не дай бог, не оскорбить нашей чувствительности». Получается сплошное лицемерие.
Мало что вредит делу феминизма и борьбы с эйджизмом больше такого рода фотосессий. Если вы беретесь продвигать суперпопулярную сейчас идею «50 — это новые 30», то стоит все-таки показывать хотя бы относительно человеческих 50-летних женщин, чтобы сохранять хотя бы иллюзию реальности. И дело тут не в самом лицемерии этой съемки, а в его мере.
Лицемерие, вообще-то, совершенно необходимая для общества вещь. Невозможно привить никакие толерантность и политкорректность без лицемерия: не важно, что ты там думаешь на самом деле, но в общественном пространстве веди себя прилично и не тыкай пальцем в тех, кто от тебя отличается. На лицемерии во многом держится общественный договор. Однако приемлемая доза этого лицемерия — это важнейший вопрос. И тут она была очевидно превышена. Да, мы все понимаем, что в 25 девушки выглядят куда свежее и привлекательнее, но мы не подвергаем обструкции 50-летних женщин, решивших открыть руки или колени, мы не кричим им вслед «прикройся». К тому же мы понимаем, что в современном мире действительно все дальше отодвигаются возрастные границы и в несовершенствах, в том числе и возрастных, есть определенная притягательность — хотя бы потому, что в них много жизни. В общем, все сложно в современном мире — вот общественно приемлемая и даже нужная доза лицемерия, из которой произрастают всяческие терпимость и гуманизм.
Но всеми силами превращать 50-летнее тело на страницах журнала в 20-летнее — и считать себя при том прогрессивным, — это именно что вредное и опасное лицемерие. А восхищаться этим — глупость и не меньшее ханжество, чем полное игнорирование возраста, которое процветало в глянцевой индустрии еще четверть века назад.