Квир, дружба, жвачка: как Queer Eye заставило всех полюбить шоу с преображениями

Меньше недели назад стартовал третий сезон нашего любимого шоу Queer Eye. Да и не только нашего: в любви к самой человечной «переодевалке» эпохи пост-пост (и, разумеется, к её бесподобным ведущим) клянётся добрая половина Голливуда — от Мэнди Мур до Джастина Теру и Эммы Стоун. Критики пишут лестные заметки, а Американская телевизионная академия по итогам двух сезонов вручает создателям и ведущим реалити сразу три «Эмми». Если вы ещё не знакомы с самым весёлым шоу на телевидении, самое время исправить это упущение. Buro. рассказывает, почему Queer Eye вам точно понравится.

Первые сезоны мейковер-шоу под названием Queer Eye for the Straight Guy (российская адаптация называется ужасно — «Натурал глазами гея») выходили в эфир с 2003 по 2007 год. Продюсеры шоу целиком следовали правилу «преображать только натуралов», но перед третьим (и ставшим тогда финальным) сезоном название сократили до Queer Eye, чтобы участниками и участницами могли стать и мужчины, и женщины. Рейтинги необычного мейковер-шоу были высокими с самого первого эпизода, хорошо о передаче отзывалась и американская пресса. В 2004 году Queer Eye получило «Эмми» в номинации Outstanding Reality Program («Выдающееся реалити-шоу»). Но даже такой прогрессивной передаче не удалось избежать критики: Queer Eye осуждали и за поверхностные суждения, и за то, что геи в этой передаче выступают «слугами». «Разве п****и не всегда воспринимались как прислуга?» — спрашивал в заголовке своей статьи журналист Ричард Гольдштейн.

Сегодняшняя версия Queer Eye продолжает заданный курс на инклюзивность и разнообразие: во втором сезоне шоу в числе героев появилась цисгендерная женщина Тамми и трансгендерный мужчина Скайлер. А среди ведущих — французский бульдог Брюли: предсказываем, что именно он и станет новой звездой шоу. В третьем сезоне концепция осталась прежней: пять мужчин — парикмахер, стилист, дизайнер интерьеров, эксперт в еде и лайфстайл-эксперт — не только советуют, как преобразить себя, своё жилище и свою жизнь в принципе, но и учат любви, принятию и эмпатии. Но без новшеств в очередных приключениях «великолепной пятёрки» не обошлось: теперь эксперты-геи колдуют не только над мужчинами, но и над женщинами. «Парни, не обижайтесь, но с девушками нам куда веселее», — сказал дизайнер интерьеров Бобби Берк.

Оба шоу опираются на стереотип о том, что гомосексуалы в вопросах моды, красоты, еды, интерьера и стиля жизни разбираются заметно лучше гетеросексуальных мужчин, поэтому им, то есть гетеросексуальным мужчинам, стоит поучиться у геев. Однако превращения «героев» никогда не носили чисто косметический характер: эксперты не только стригут, переодевают и меняют цвет занавесок, но и вдохновляют на новую жизнь, призывают следовать своим мечтам и ничего не бояться. В отличие от многих других мейковер-шоу, общение ведущих с героями здесь лишено жёстких указаний и моральных императивов: эксперты ничего не навязывают, никого не ломают и всегда советуются с героем и с его близкими — и в этом их сила. Например, парикмахер Джонатан ван Несс всегда спрашивает, сколько времени герой тратит на свои волосы утром. «Мне действительно важно это знать, потому что я не хочу преображать людей только ради факта преображения, — рассказывает грумер. — Я хочу преображать так, чтобы новый образ действительно имел смысл».

Авторитет экспертов настолько велик, что теперь «герои» (именно так называются все участники реалити-шоу, отдавшие себя в руки экспертов) ориентируются на их мнения и советуются даже после того, как погасли камеры на съёмочной площадке. Один из них теперь регулярно шлёт эксперту по еде Энтони Поровски фотографии приготовлённых блюд, и телеведущий совсем не против такого общения. «Теперь он на коне», — говорит Поровски в интервью GQ. И, конечно же, Fab Five — «великолепная пятёрка» — бесконечно преданна своему делу. В интервью AD Бобби Берк рассказывает, что во время съёмок он работал без выходных. «В то время как у моих коллег было три или четыре рабочих дня в неделю, я работал все семь», — рассказывает дизайнер.

Queer Eye неспроста называет своих участников «героями»: мужчинам, воспитанным в традиционной патриархальной среде, часто бывает трудно выражать свои эмоции без страха осуждения, просить помощи без страха быть осмеянным, да и просто быть собой — без страха быть непонятым. Гендерные стереотипы навязывают мужчинам «токсичную» маскулинность, и в этой системе координат не принято плакать, не принято говорить о себе откровенно, принято рассказывать о том, что надо, а не о том, что хочется. Ведущие Queer Eye борются с глупыми стереотипами и «токсичной» маскулинностью, они учат своих подопечных простым, можно даже сказать базовым эмоциям и чувствам. Поначалу этим мужчинам бывает тяжело услышать советы экспертов, но к концу съёмок каждый из них заметно меняется. Скромный программист больше не боится больших вечеринок, резко похудевший комедиант больше не стесняется собственного тела, а многодетный пожарный — ответственного мероприятия, на котором ему уготована главная роль.

Ещё одной хорошей иллюстрацией к этому тезису может быть четвёртая серия первого сезона, в которой ведущие Queer Eye помогают 32-летнему инженеру Эйджею сделать каминг-аут перед собственной мачехой. Для себя мужчина всё уже решил, но по-прежнему боялся быть непонятым. Кроме того, он сожалел, что не рассказал о своей сексуальной ориентации родному отцу, когда тот был жив. Проблема усугублялась ещё и тем, что герой прямым текстом заявлял, что боится выглядеть «по-гейски». Что делают ведущие? Браун обсуждает с Эйджеем, каково быть темнокожим геем, ведь кроме гомофобии ты можешь столкнуться с расизмом. Ван Несс демонстрирует, что геям не обязательно носить длинные волосы и закручивать их в кудри. Франс подбирает аккуратные и сдержанные наряды, которые тяжело представить на карикатурных геях. Берк и Поровски готовят его довольно неуклюжий дом и ужин к приезду мачехи, чтобы их разговор состоялся так, как нужно. И, наконец, финальная сцена: Эйджей читает ей письмо, которое когда-то написал собственному отцу, и теперь никто не может сдержать слёз. Решился бы гипермаскулинный инженер-строитель на столь важный шаг, если бы не пятёрка храбрых ведущих? Что-то подсказывает, что вряд ли.