Команда ЦДК советует, с каких фильмов начать знакомство с документальным кино

Если нужно выбрать только один фильм, я бы назвала «Эми», который появится на нашей онлайн-платформе «Nonfiction» уже в апреле (платформа «Nonfiction» запустится 21 апреля. — Примечание редакции). Причин несколько. Во-первых, если вы никогда не смотрели документальное кино и имеете против него предубеждение, то именно с такого жанра и

стоит начинать свое знакомство. Увлекательная эмоциональная история удивительной девушки, сгоревшей так рано, но успевшей так много. Во-вторых, если вы уже имеете привычку смотреть неигровое кино, но по какой-то причине пропустили этот фильм, то его стоит посмотреть, чтобы оценить сильную режиссерскую работу. Фильм, к слову, номинант на «Оскар» и лидер по многим зрительским рейтингам. Ну и главное — дневники Эми, ее реальные голосовые сообщения. Это захватывает и не отпускает. В-третьих, если вы уже видели этот фильм, то такое кино можно пересматривать спустя время, так же как мы пересматриваем любимые игровые фильмы, чтобы снова посмеяться, поплакать, провести параллели и не пожалеть о потраченном времени.

Знакомство с документальным кино, по крайней мере то, которое я могу осознанно вспоминать, началось у меня в годы студенческой юности, во время учебы в Новосибирском государственном университете. Тогда относительно недавно вышел фильм нашего знаменитого документалиста Юрия Шиллера «Полет шмеля», который нам

показывал во время одного из занятий на тему «творческой деятельности журналиста» сам режиссер. В этой картине — детство, которого больше не будет во всех смыслах. Там широкие сибирские просторы, такие бескрайние, что становится понятно, почему эти края внушали всегда почти мистический ужас; мешковатая одежда с чужого плеча и потому зачастую не по размеру, одинаковая мебель, обязательные и необходимые ковры на стенах, еще не развалившиеся деревенские хозяйства, тоска, которую навевает мир взрослых, и, конечно, неповторимое счастье — просто потому, что лето. А еще гуси, которые лично у меня до сих пор вызывают непреодолимое желание ретироваться, не разбирая пути. Конечно, потом было много разных фильмов, но «Полет шмеля» Шиллера — это примерно то, чего я до сих пор жду от документального кино: трогательная искренность, которую дает только самое полное соприкосновение с реальностью.

«Париж в огне» — культовая документальная картина Дженни Ливингстон, рассказывающая о зарождении дрэг-культуры и вогинга. Фильм впервые был представлен на кинофестивале в Торонто в 1990 году, сорвал призы на «Санденсе» и Берлинале, а позже с успехом был выпущен в американский прокат, что довольно удивительно для такого неформатного инди-кино хоть и большого

размаха: картину снимали на протяжении шести лет. Культовый статус фильм имеет не только в мире кино, но и в модной индустрии: главные модные коды эпохи — спортивный стиль и нарочитый powerdressing — героини интерпретируют виртуозно, а ЛГБТ-сообщество относится как к энциклопедии.

Этот фильм попал ко мне в руки в довольно юном возрасте, когда я занималась танцами и, конечно, с большим интересом следила за тем, как танец развивается и как на это влияет поп-культура. Главным открытием стал клип Мадонны «Vogue», благодаря которому я и узнала об одноименной культуре. «Париж в огне» помог осознать, что вогинг — не просто набор красивых движений, имитирующих позы моделей для журналов, а целый мир со своей историей, основанной на социальной несправедливости и желании отстоять свою идентичность. С этой картины я начала воспринимать документальные фильмы не только как способ рассказать интересную историю из жизни, но и как важные документы эпохи. В этом смысле «Париж в огне» — уникальная хроника выживания квир-комьюнити Гарлема 1980-х в «белом мире», хроника его надежд, страданий, побед и поражений, а также свидетельство зарождения культуры, колоссальным образом повлиявшей на моду, танец, представления о красоте и гендере и даже на американский сленг.

Про этот фильм я узнала на одной берлинской тусовке в 2012 году. Историей неуспеха 30-летней Анны Павловой — девушки из Петербурга с известной фамилией, которая потеряла себя в клубном водовороте, лечилась от зависимостей, никак не могла расплатиться с долгами и в итоге оказалась никому не нужна — местные запугивали молодых потенциальных

иммигрантов вроде меня. Берлин — идеальное место действия драмы про невозможность взросления. «Разбитые ботинки, повсюду синяки, нет денег, но отличное настроение» — образ жизни героини соответствует девизу города «Poor but sexy». И этим духом беспечности пропитан весь черно-белый фильм. Только в уголке кадра, за пьяными улыбками и случайными авантюрами, таится неприятное чувство неловкости, беспомощности и тревоги, которое с каждым эпизодом становится все ощутимее.

Никогда еще персонаж фильма не приближался ко мне настолько близко. Это наглядное пособие — так журналисту или документалисту нужно работать со своим героем. Начинаешь немного завидовать легкомысленности, свободе, прямолинейности Анны, которые не можешь себе позволить, хочешь стать ее подругой на один день, потанцевать вместе босиком, окунуться в ее безумие. Но в то же время боишься и держишься на расстоянии, чтобы она вдруг не схватила и не засосала в свой богемный омут. Эту дистанцию мастерски соблюдает сам режиссер. Визуально фильм напоминает ожившие портреты Нэн Голдин, недаром его с восторгом приняли на показах в музее Hamburger Bahnhof. Для меня это важная история про эскапизм и потерянное время, а еще профессиональный урок, как через вовремя запечатленные неосознанные монологи одного случайного человека выявить комплексы и настроения целого поколения.

Признаюсь, я требователен к неигровым фильмам больше, чем к игровым. Такое кино должно быть еще мощнее, чтобы привлечь мое внимание. Желательно без нарратива и лишних комментариев приручать к себе, как это происходит в «Человеке с киноаппаратом» Дзиги Вертова. То есть что-то экспериментальное по духу, то, что эфемерно, на стыке жанров и искусств, то, что можно

Фотограф, реформатор, экспериментатор и авангардист порывал с шаблонами как-то играючи, его имя знакомо каждому, но на самом деле остается тайной для многих. Его самые знаковые фильмы «Взлетная полоса» и «Без солнца», снятые с промежутком в 20 лет, — погружение в мир памяти. Они стали для меня неоспоримым образцом такого рода кинематографа. После случайного просмотра на какой-то выставке «Взлетной полосы» документальное кино для меня стало значить гораздо больше. Это не просто скучное мелькание сменяющих друг друга говорящих голов, это может быть и так здорово: поэтическое свободное эссе, ювелирно составленное из фрагментов, свидетельств, звуков и обрывков текста. Это движение к жизни художника, его своеобразный язык и его подлинный живой документ, в котором так хочется покопаться. Это дневник на кинопленке, послание к нам сегодняшним из его волшебного воображариума. В случае Маркера оппозиции между документальным и игровым кино не существует: не зря обе эти картины стали посвящением легендарному «Головокружению» Альфреда Хичкока.

Истинное кинематографическое искусство создается бунтарями, трудоголиками, фанатичными людьми. Их каждый кадр между строк пропитан ежедневной битвой за рождение полотна, наполнен невероятной энергией, вложенной в процесс творчества. Бывает, что они не способны остановить этот процесс вовремя и переступают черту

Примером этого может быть документальная картина «Ад» Анри-Жоржа Клузо. Незаконченный фильм мастера, бросившего когда-то в архивы часы отснятого материала. Неограниченный бюджет, огромные амбиции, съемочная команда мечты, нервные срывы, но при этом то, что осталось, — ценнейший визуальный материал, обрамленный в повествование оставшимися участниками команды. Выдающийся документальный постмортем, доказывающий, что быть творцом — это не только возможность стать демиургом, иметь право влияния на сознание всего человечества, носить гордо титул «режиссер», «художник» и другие, но и некая кара, болезнь, когда человек просто не может не творить, он как заложник, а творческие энергии, льющиеся в него, могут стать настолько огромными и деструктивными, что он в итоге может просто сдаться и не суметь довести начатое до конца.

«Киногид извращенца: Идеология» Софи Файнc 2012 года не был первым документальным фильмом, который я посмотрела, но все-таки его я считаю моим проводником в мир документалистики по той причине, что к его просмотру я подходила осознанно и в каком-то смысле обстоятельно. На тот момент я помогала прокатной компании Organic Films с получением

Собственно, материал портала W-O-S, приуроченный к выходу фильма, как раз об этом. Жижеку показывали какие-то случайные, на мой взгляд, фотографии и просили прокомментировать, что, по его мнению, на них изображено. Я предполагала, что ребята сразу выйдут с ним на связь по Skype, но Жижек позвонил на общий телефон редакции. Я взяла трубку, из которой раздался голос с характерным акцентом: «Hello! It's me! It's Slavoj. Slavoj Zizek». Мне кажется, что ему можно было и не представляться, на момент звонка я посмотрела «Киногид извращенца» раза четыре.

Если выделять один фильм, то, скорее, мне бы хотелось отметить ту документальную работу, которую я осознанно выбрала для просмотра три года назад. Подошла к вопросу ответственно и купила билеты за несколько недель. Это был документальный фильм «В ожидании волн и частиц» о российских ученых, занятых фундаментальным поиском еще не

открытых волн и элементарных частиц, обнаружение которых может изменить понимание мира. Тема для меня лично очень вдохновляющая и волнующая. Премьера фильма состоялась 27 октября 2015 года на V Международном фестивале кино о науке и технологиях «360 градусов», на котором он получил приз медиажюри.

Второй фильм, с которым также связано более глубокое и осознанное погружение в мир документального кино, — это фильм испанского режиссера Андреса Дуке о культовом композиторе и пианисте-виртуозе Олеге Николаевиче Каравайчуке «Олег и редкие искусства» («Oleg y las raras artes»). Киноленту мы привезли и показали на закрытом мероприятии Клуба «418», если не ошибаюсь, в широкий прокат в России картина так и не вышла. В фильме много уникальных зарисовок, рассказывающих, например, от том, как директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, давний поклонник Олега Николаевича, разрешает ему по понедельникам играть на рояле, некогда принадлежавшем семье Николая II. Для меня опыт показа и просмотра этого фильма стал одним из самых значимых и важных.

За четыре года работы в ЦДК я пересмотрела столько фильмов, что вспомнить самый первый и главный очень сложно. Могу рассказать смешную историю. Наверное, мне больше всего запомнился прокат фильма «Сахар». Софья его выбрала для того, чтобы как можно большее количество людей смогли узнать об основных принципах здорового образа жизни и вреде