Как культовый художник Тимур Новиков оказался на свитшотах Гоши Рубчинского

Главные законодатели современной моды, дизайнеры Демна Гвасалия и Гоша Рубчинский, то и дело обращаются к исторической действительности постсоветского пространства как к главному источнику вдохновения, переосмысливают 80-е и эпоху перестройки. Одной из культовых фигур этого времени был художник Тимур Новиков. Он создал образы, которые цитирует сегодняшняя мода.

Тимур Новиков был лидером одного из главных арт-объединений 80-х — «Новые художники». Вместе с единомышленниками — Иваном Сотниковым, Сергеем Бугаевым Африкой и Олегом Котельниковым, Сергеем Курехиным, группой «Кино» и многими другими — Новиков осознает кризис эпохи, но выражает его в своих работах в очень красочном, едва ли не радостном ключе. «Перемен требуют наши сердца» — этой жизнеутверждающей песней Цоя заканчивается фильм «Асса» о любви Алики, юной героини Татьяны Друбич, и мальчика Бананана — творческого, безмятежного и непосредственного парня. Название «Асса» было позаимствовано режиссером Сергеем Соловьевым у галереи Новикова, а Бананана играет его друг — Сергей Бугаев Африка, на заднем плане мелькает и сам Тимур. Почему наследие Тимура Новикова оказалось не только в запасниках Русского музея и Третьяковки или в выставочных залах Эрмитажа и ММОМА, но и в мудбордах дизайнеров нового видения, – рассказываем в нашем материале.

Русский музей и ПТУ

Тимур Новиков родился и вырос в Ленинграде, что ключевым образом повлияло на его творчество. «К окончанию детского сада и переходу в школьный возраст я уже ощутил себя художником. И в дальнейшем никогда не сомневался в своем признании», — пишет он в автобиографии. Первую картину Тимур создает в возрасте шести лет — она называлась «Парад на Дворцовой площади» и была воспоминанием о военных парадах, на которые он ходил смотреть с мамой. Она была машинисткой в Русском музее, куда водила его на занятия и выставки. В школьные годы он отправился с мамой на Новую Землю, где, по его собственным словам, полюбил горизонтальные строения — они лягут в основу его серии «Горизонты» конца 80-х. Школу, а затем и ПТУ Новиков заканчивал уже в Ленинграде, однако Техникум химической промышленности пришлось покинуть «ради сохранения внешнего вида». Тогда Тимур еще был хиппи с длинными волосами, но эпоха нью-вейва — та, иконой которой и стал Тимур и его единомышленники, одетые в черные костюмы с галстуками-селедками, была уже на подходе.

Андеграунд и поп-культура

«Заслуга Новикова в том, что он соединил андеграунд и молодежную культуру, — говорит критик и друг Тимура Новикова Андрей Хлобыстин. Рассуждая о том времени, он добавляет: — Художник становится поп-звездой, ориентируется на новую власть через соблазнение поп-культурой, героем которой он и старается быть». Больше всего Тимур известен благодаря его «тряпочкам» — флагам из двух или более фрагментов ткани, с украшением в виде аппликации или трафарета. Одной из ключевых серий Новикова становятся «Горизонты». Еще при жизни Тимура критики видели связь «Горизонтов» с проведенным на Севере детством.

Тимур появляется на ленинградской сцене на закате нон-конформизма — направления художников, официально не признаваемых властью и открыто противостоящих ей. Начинал он с вполне традиционных станковых вещей с мрачными видами Петербурга, которые сейчас ценятся на рынке даже выше его флагов. Во многом Тимур обращался и к отечественным художникам авангарда — не в поисках конкретных художественных средств, а в стремлении следовать чему-то принципиально новому по своей сути. Гончарова и Ларионов, Малевич и Татлин, Родченко и Степанова — Тимур расписывал лицо подобно авангардистам и следовал их вектору развития в искусстве. «У Новикова была прекрасная черта, ему хотелось, чтобы правильно были расставлены акценты, связанные с появлением в мировых художественных традициях первородных моментов. Он считал достижения русских авангардистов важными и оригинальными, необходимыми для углубления в нашей культуре», — говорит Сергей Бугаев Африка.

Отсутствие полноценного художественного образования тоже сыграло свою роль. «Все в моем искусстве на поверхности», – часто говорил Тимур. Творчество Новикова можно назвать кочевническим или прикроватным: «Целая выставка могла перевозиться в одном чемодане, – рассказывает Хлобыстин. — Это искусство могло поворачиваться самыми разными гранями, превращаясь из флагов в сарафан для мамы Тимура». При этом оно вовсе не требовало особых усилий, как говорил сам Тимур: «Достаточно все делать на четыре процента: сделаешь больше — перенапряжешься, меньше — ничего вообще не произойдет».

«Лыжник», 1991 год

Востребованность на арт-рынке

В эфире РБК гендиректор Sothbey's называет главным открытием последних лет Георгия Гурьянова —ударника группы «Кино» и близкого друга Тимура Новикова. Они оба входят в список «Топ 500» современных   художников по версии портала Artprice. Наряду с ними там представлены еще три: Валерий Кошляков, Павел Пепперштейн и, как ни странно, — Константин Разумов. Расцвет искусства Новикова происходит в ту эпоху, когда арт-рынок только формируется в России. В 1988-м году проходят первые торги «Сотбис», а в 1990-м Владимир Овчаренко открывает галерею «Риджина» — там не только начинают продавать все тех же Новикова и Гурьянова, но и собираются главные интеллектуалы Москвы. В это же время проходят и крупные экспозиции Новикова в западных музеях — в 89-м он выставляется вместе с Африкой в Tate в Ливерпуле, в 93-м — в музее Stedelijk в Амстердаме. В начале 90-х работы Новикова были в галереях Берлина, Гамбурга, Парижа, Нью-Йорка и, конечно же, Москвы и Петербурга. В 1998 году состоялась его большая ретроспектива в Русском музее, а в 2002-м — посмертная выставка в Эрмитаже.

Самым известным коллекционером Тимура Новикова на сегодня считается Игорь Маркин, создатель музея и онлайн-аукциона ART4. «Несмотря на большую коллекцию, я бы еще его купил. Сейчас на Christie's и Sothbey's довольно дорого ушли его работы — по 25-35 тысяч евро, я не смог их купить», — говорит Маркин, который собирает картины Тимура с 2000-х. Он считает Новикова главным петербургским художником, важным не только своим творчеством, но и теорией, а также местом, занимаемым в культуре. На вопрос, почему его начали покупать после смерти, а не в 90-е, Маркин отвечает: «Он всегда был интересен, просто рынок был не развит. А сегодня спрос не него очень велик. В ART4 большая коллекция работ Новикова. Часть из них мы выставляем на онлайн-аукцион». Как такой андеграунд попал в музеи и на художественный рынок? «Он не был андеграундом, он был мейнстримом. Вот шестидесятники были андеграундом, потому что их не допускали к официальным выставкам, а здесь совершенно иная история», – отмечает Маркин. Сам он начал собирать Новикова с покупок у Айдан Салаховой, которая занималась художником. После смерти Тимура он купил многие работы у семьи художника. «У них я купил "Пингвинов", долго не хотели продавать. А самую ценную живопись я купил в галерее Raab в Берлине — все это пролежало там десять лет, и никто не хотел покупать».

«Пингвины», 1989 год; «Без названия», 1990 год

Рейвы и неоакадемизм

«Вместе с Тимуром Новиковым в СССР впервые появилось искусство, совпавшее с подобными явлениями на Западе — "Ист-Виллиджем" в Нью-Йорке, "Фигурасьон Либр" во Франции, "Нойе Вильден" в Германии,—говорит Хлобыстин. — Влияние Тимура распространялось куда больше, чем на просто среду близких художников — он был частью культурного движения, охватившего молодежь и андеграунд и плавно выходившего в мейнстрим». «Это человек, который увидел вектор развития русского авангарда в определенных динамических условиях. Человек с самого начала не ограничивался своим развитием, он очень много внимания уделял расширению платформы взаимодействия художников с искусством», – говорит о нем близкий друг Сергей Бугаев Африка.

Капсульная коллекция Gosha Rubchinskiy x Timur Novikov; «Восход», 1991 год

Новиков был художником и близким другом самой популярной на то время рок-группы «Кино», проектировал авангардные инструменты для «Поп-механики» Курехина, поддерживал техно-музыку и рейвы, расцвет которых приходится на 90-е. С 1988 года его группа «Новые художники» начинает гастролировать по Швеции, Германии, Англии, США, Франции, а с 1989 года запускает пиратское телевидение вместе с режиссером Юрием Лесником и художником Владиславом Мамышевым-Монро. В 90-е интерес к постпанку сменяется на техно, а после и сам Тимур понимает, что «Новые художники» вышли далеко за рамки андеграунда. «Мы поняли, что за что боролись, на то и напоролись: появились коммерческие версии «Новых художников», сотни художников стали работать в такой же манере, возникло огромное количество клуб-промоутеров, дискотеки стали массовым явлением, а не уникальным явлением культуры». Эта декада проходит под знаком неоакадемистов: они организовывали собственные выставки («Ренессанс и резистанс», «Золотой осел», «Пэйнтинг и петтинг»), издавали газету «Художественаня воля», первыми показывали западных фотографов — Роберта Мэплторпа, Брюса Вебера, Карла Лагерфельда. В 1998 году они устроили акцию памяти Савонаролы — публичное сжигание собственных произведений, «не соответствовавших высоким эстетическим требованиям».

Образы Новикова в современной моде

Творчество Новикова развивается в тот период, когда художник буквально становится поп-иконой — ему хотят подражать и следовать. Таким становится и сам Тимур. «Тряпки — это минимал, очень чистое и оригинальное искусство, это главное, что он сделал», — говорит Маркин. Сочетание локальных цветов, разных фактур, обращение к коллажу и трафарету — все это лишь средства, которые мы встречаем сегодня в коллекциях постсоветских дизайнеров. Но главное — принцип, который так востребован и сегодня: комбинирование разных фактур, кажущиеся драгоценными дешевые материалы — бархат и шелк, доведение до уровня искусства простого предмета — прикроватного флага или коврика для медитации. Как и искусство восточноевропейских авангардистов — Малевича или Татлина — оно не про буржуазную культуру, а про идею творчества в своей сути. Сам Новиков тоже был близок к моде: вместе с дизайнером Константином Гончаровым они основали ателье «Строгий юноша», расцветом которого стало производство костюмов для постановки «Золотой осел».

Balenciaga весна-лето 2017; «Начало»

Как и Новиков,  Гвасалия и Рубчинский соединяют подростковую культуру и андеграунд и выводят их на совершенно новый уровень. Толстовки с трафаретными серпом и молотом и афишей «Титаника», нарочито нестандартные модели на показах, высокая мода путем простейших средств — все это во многом навеяно той культурной ситуацией, на которую в 90-е повлиял Тимур Новиков. В прошлом году Рубчинский и вовсе выпустил коллекцию, напрямую вдохновленную флагами Новикова. Здесь и знакомые «Пингвины», и солнышки, и кораблики, и контрастные сочетания двух цветов. За явным заимствованием кроется куда более глубокое косвенное, и кроме Демны и Гоши оно распространяется на целое поколение молодых дизайнеров, вращающихся в орбите постсоветского пространства. Бугаев говорит о том, что «современная молодежь считает, что все произошло на Западе, но это очень ущербная политика». И, похоже, времена меняются. Актуальные дизайнеры обращаются к наследию собственной культуры. Так и Новиков в свое время продолжал традиции основоположника авангарда художника Ларионов, по словам Бугаева, в «стремлении самим производить объекты изящного производства наряду с продукцией высокого искусства».