Спектакль-ужин «Декабристы»: суд над Трубецким за коктейлем «Эшафот»

Декабристы — фигуры романтические и уже порядком забронзовевшие. Для некоторых они уже превратились в линии на карте Петербурга — «прогуляться по Пестеля», «свернуть на Каховского», «пойти через Рылеева». Тем не менее в коллективном бессознательном декабристы закрепились как фигуры безусловно положительные. Это историки могут рассуждать об антисемитизме Пестеля, а большинство воспринимает восстание чрезвычайно просто: декабристы — за все хорошее против всего плохого, а представители власти — наоборот.

Восстание декабристов относится к тем периодам отечественной истории, по которым удалось достигнуть некоего общественного консенсуса. Не то что революция 1917-го или Стрелецкий бунт при Иване Грозном. Поэтому построить вокруг восстания игру — чрезвычайно осторожное, лишенное какого-либо намека на провокацию предприятие. В иное время иммерсивный спектакль-ужин Талгата Баталова вполне сошел бы за легкий и ни к чему не обязывающий дивертисмент для буржуазии.

Участников не выводят из зоны комфорта, заботливо направляют по задуманной линии и не забывают менять им блюда. Последние и вовсе похожи на беспощадный китч: каково обсуждать судьбу декабриста Трубецкого за коктейлем под названием «Эшафот»? В этой непринужденной обстановке и вершится суд над лидером восстания, который на Сенатскую площадь так и не явился. Гостей в случайном порядке разбивают на три группы — «декабристы» выступают за оправдание князя, «власть» — за казнь, а «общество» — за ссылку. На будущих постановках планируют разрешить выбор фракции на этапе бронирования — опять же, для большего зрительского комфорта.

Журналистам на пресс-показе такой роскоши не предоставили, что придало суду хоть какой-то остроты. В команде «декабристов» оказались их противники, а за «власть» играли, напротив, сторонники восстания. И это, пожалуй, единственный момент, который выбивает участников из психологического равновесия. Одни принимают театральную маску всерьез, другие же начинают ей сопротивляться, всячески иронизируя над происходящим. По-настоящему иммерсивный компонент «Декабристов» раскрывается в судебных дебатах: в этот момент участники входят в настоящий раж и на самом деле начинают решать судьбу несчастного Трубецкого.

Самого предводителя восстания прячут от публики вплоть до финала. Его появление в импровизированном зале суда — самый сильный момент спектакля. В эти минуты гротескное судилище, где «присяжные» играючи, за бутербродом-другим решают, как бы им повернуть факты в свою пользу, неожиданно разваливается и принимает серьезный оборот. В рамках интеллектуальной игры даже в самые горячие моменты никто не задумывается о том, что речь идет о человеческой жизни, — игровая механика этого просто не предусматривает. В финале театр переворачивает игру и довольно топорно манипулирует зрителем, заставляя его ощутить всю тяжесть шутовского процесса.  

В остальном же спектакль гораздо ближе по исполнению и механике к городским квестам: участники играют в очко и русскую рулетку и делают ставки на «факты», на которых впоследствии строят доказательную базу, ищут их под канделябрами и торгуются за них на аукционе. Однако случайность оказывается сильнее. Так, на пресс-показе спектакля Трубецкого казнили за «преступление», которое на протяжении всей игры лежало в кармане модератора команды «власть». Поневоле решишь, что суд куплен.

В остальном же такой игровой формат выглядит как отличный полигон для освоения «больных» периодов российской истории вроде расстрела царской семьи. В стране, где мироточат императорские бюсты, а на Лубянке коммунисты устанавливают памятник Дзержинскому из папье-маше, такие судилища нужно проводить каждую неделю. Вдруг историю станем легче воспринимать.