Бабье лето

Я люблю японцев за то, что они всё давно придумали и ни с кем этим намерено не делились. Как люди, которые ведут сверхинтересный твиттер, не навязывая свои немыслимые познания тем, кто не интересуется. Выходит, что доступ к их вселенской осведомленности имеют только те, кто хочет быть «ведомым».

Ребята с дальневосточных островов, например, давно разделяют литературу не только по жанрам, направлениям и стилям, но и по сезонам. Действительно, удобнее читать сказки и фантастические приключения зимой, когда сам ты в ленивом периоде полураспада и полудрема. А увесистые труды и витиеватые драмы – осенью, когда увядающая природа начинает роптать и серьезничать, распуская дождливые нюни.

«Скоро кончится лето. Это», но впереди кусочек августа и сентябрьский бабий флешбек, так что еще есть время на сезонное чтиво – жаркое, летнее, твое.

К примеру, роман Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть» –  не только ярчайший пример летней литературы, но и неплохая иллюстрация для теории относительности. Иначе трудно объяснить, почему действие в книге происходит так плавно и по-летнему неторопливо, а вне книги время летит, как при опоздании на работу. Если у вас получится взяться за произведение 19-летней француженки где-нибудь на даче или в загородном доме, то считайте, что август удался. Выйдет, что пока вы качаетесь в гамаке или нежитесь под солнцем, ваша астральная проекция ведет богемную жизнь на юге Франции середины 20-го столетия. Роман отличается от сладострастных женских бумагомараний, потому как акцент в нем скорее на поиске себя, чем на поиске себе, а меланхолично-ироничный тон повествования делает роман покорным не только любому возрасту, но и любому полу.

Я не зря начала с японцев, которые пришли к чему-то раньше европейцев. «Здравствуй, грусть» имеет свой старояпонский эквивалент, написанный Сэй Сёнагон около 986-1000 гг. н.э. В её «Записках у изголовья» нет конкретного сюжета и отсутствует развитие женского персонажа. Но все же есть огромная схожесть двух произведений с почти тысячелетней разницей в написании: прямолинейное, бесстрастное, «неженское» мировоззрение автора. «Записки у изголовья» написаны в жанре дзуйхицу –  «вслед за кистью» – то есть это некий дневник с афоризмами о жизни, вселенной и вообще, принадлежащий писательнице, лишенной излишней сентиментальности и приторной женственности. «Вслед за кистью» значит, что Сэй Сёнагон не вынашивала каждую сентенцию часами, а писала буквально то, что приходило в голову. В итоге получались импрессионистические стихотворения, запечатлевшие эмоции определенных моментов. Автор писала под влиянием царствующей в эпоху Хейан эстетической категории «моно-но аварэ» – «печального очарования вещей» – состояния естественной гармонии, подвижного равновесия между явлением и человеком, способным пережить его полноту. Моно-но аварэ – это стремление не столько осмыслить, сколько пережить явление. А что может быть более летним, чем легкомысленное, слегка меланхоличное переживание ярких мгновений жизни?