За кулисами: редакция журнала "Сноб"

Buro 24/7 побывало в обновленной редакции журнала "Сноб" и пообщалось с руководителем проекта, экс-главным редактором журнала GQ Николаем Усковым, который рассказал, как он осваивается в новом офисе на "Красном Октябре", каким видит будущее "Сноба" и что ждет нашу "плутающую" страну.

Николай, вы уже успели освоиться в новой редакции?

Пока не очень. Прошло совсем мало времени, а столько всего надо успеть сделать: есть медиагруппа, есть проект "Сноб", есть переговоры с моими авторами и бывшими сотрудниками, которые в ближайшее время должны ко мне присоединиться. Очень много всего и на разных уровнях. Плюс на новом месте... Конечно, это крутой офис, но я офигел. (Смеется.)

Многие сотрудники переехали в "Сноб" вместе с вами?

Я еще жду, когда окончательно перейдут ключевые сотрудники, которые составляют костяк моей команды. Из GQ пока что ушли двое — Ксения Соколова и Ксения Собчак. Через какое-то время это сделают и некоторые другие сотрудники — они пока работают на старом месте, чтобы у нового редактора GQ было время сориентироваться.

Проект Ксении Собчак и Ксении Соколовой для GQ — интервью, которые они брали у интересных личностей, — сохранится в "Снобе"?

Мы сейчас думаем над этим. Нам кажется, что не всегда хорошо повторяться. Мы хотим попробовать и других журналистов в паре с Ксенией Анатольевной. Не исключено, что иногда они с Соколовой все равно будут делать совместные интервью. Всякая история, которая встает на поток, однажды становится слишком предсказуемой. Мы хотим сейчас попробовать нечто новое, потому что переход на новую работу, в новый проект, дает возможность отказаться от каких-то клише, которые преследовали тебя раньше. И у Ксении Собчак, и у Ксении Соколовой куча всевозможных идей для проекта "Сноб". Я думаю, что уже в ближайшее время мы выйдем с новым форматом. В апрельском номере будет понятно наше направление. В мартовском номере мне тоже удастся кое-что сделать, но я все-таки не могу "с колес" вносить изменения.

"Сноб" и GQ — разные по формату издания. Разная и аудитория читателей.

Не такая уж и разная. Просто у GQ она шире. Будем стараться, чтобы аудитория "Сноба" тоже увеличивалась. В принципе оба журнала адресованы одной и той же прослойке общества. Это, я бы сказал, продвинутый средний класс. Здесь важны даже не столько имущественные характеристики, сколько психологические и образовательные. Наши читатели довольно образованные люди, которым интересно жить, интересно открывать новые вещи, знакомиться с новыми людьми, путешествовать — это активная прослойка жителей мегаполиса. Так что между читателями GQ и "Сноба" нет какой-то большой дистанции. Преимущество "Сноба" в том, что это не только журнал, не только сайт — это еще и социальная сеть, и offline community: круг людей, которые регулярно встречаются, что дает нам возможность увидеться с теми, кто покупает наш журнал.

GQ — журнал, а "Сноб" — это целый проект. Что нового вы для себя открыли, возглавив медиагруппу? Что, как вы думаете, ждет вас на новой должности?

"Сноб" нужно будет сделать более релевантным ожиданиям читателей и рекламодателей. Сам по себе проект очень интересен, а особенно сейчас — в период новой серьезности, когда все менее востребованно легковесное, поверхностное. Читатели готовы к хорошей литературе, научно-популярной публицистике. Надо понимать, что серьезно не значит скучно. Серьезность скорее касается вопросов, которые поднимаются, но не подачи и формата. Делать вид, что серьезно — это всегда со слезами на глазах, зевотно и некрасиво, — не мой стиль.

Согласитесь, сегодня практически все СМИ разделились на три категории: за нынешнюю власть, против и те, которые делают вид, что политики в нашей стране не существует. У журнала "Сноб" будет своя политическая позиция?

Это позиция большинства наших читателей, аудитории, о которой я говорил. Конечно, сегодня это скорее те, кто выходил на Болотную. Гражданское общество, настроенное на европейские ценности, на то, чтобы мы не оказались на окраине среди маргиналов вроде Сирии, Венесуэлы и Ирана, а были вместе с Европой и Соединенными Штатами — странами, которые выиграли конкурентную войну: их модель организации общества оказалась более эффективной и справедливой. Неправильно говорить, что ценности таких стран нам не подходят. Что нам не подходит? Справедливый суд? Честные выборы? Отсутствие всепроникающей коррупции? По-моему, нам подходит абсолютно все. Так же думает и аудитория "Сноба". От этого мы не перестаем быть русскими, наша культура, наша религия, наша история с нами. Думаю, еще в 90-е годы наше общество выбрало свой путь — путь к нормальному обычному счастью без национального колорита вроде басманного правосудия. И кто бы ни остался у власти, ему придется прислушаться к народу.

Как вы думаете, есть ли у Болотной будущее? Да, сегодня у вас своя аудитория, которая читает "Сноб" и настроена на европейские ценности. Но ведь чем восточнее Россия, тем меньше там таких людей. И как может читатель "Сноба" в обычной жизни взаимодействовать с тем, кто не знает о таком журнале в принципе?

Знаете, мне вообще кажется, что Россию ждет прекрасное будущее. Нам необходимо "поплутать" в поисках смысла, совершить ошибки, но через какое-то время общество осознает, что ему нужно, и откажется от каких-то опасных заблуждений, которые жили с нами в 90-е годы. Тогда многим казалось, что государство распадается, а всем управляют олигархи, поэтому стране нужна сильная рука. Мы попробовали. На первых порах получилось очень даже неплохо, ведь нельзя сказать, что правление Путина было одноцветно черным. Я считаю, что первые его годы были очень важными для страны и ему многое удалось сделать. Другое дело, что длительное, безальтернативное пребывание у власти президента развращает. Развращает оно и весь правящий класс. Путин очень лоялен к тем людям, которые с ним работают, он практически никого не меняет. Люди, которые совершают ошибки, остаются на своих местах. Мы явно "пробуксовываем". Очевидно, что будущее должно быть альтернативой тому, что есть сейчас. Я убежден, что все это закончится. Одно из достоинств Путина в том, что, будучи достаточно жестким политиком, он четко знает, что нельзя проливать кровь, нельзя душить людей, нельзя отнимать у них свободу. Он никогда эту черту не переходил и не перейдет, надеюсь. Нужно понимать, что другого пути у нас нет, и, как бы ни была велика наша страна, какой бы разной она ни была, нужно объяснять людям, что путь один, — и в этом я вижу смысл СМИ, в том числе "Сноба". Никто не призывает отказаться от собственной идентичности. Просто есть будущее, в котором выживут только сильнейшие страны, организованные по принципу конкуренции, по принципу прозрачных выборов, независимой судебной системы и отсутствия коррупции.

Вы говорите, что долгое пребывание одного человека у власти развращает. Если проецировать власть на медиарынок: долгое пребывание на посту главного редактора какого бы то ни было издания тоже развращает или это совсем другое?

Я ушел из GQ, потому что восемь лет оказалось для меня слишком много. Но я считаю, что люди случаются разные и у каждого свои "циклы". Кто-то может 20 лет прекрасно делать свое дело, как, например, Алексей Венедиктов, без которого и не было бы такой удивительной радиостанции, как "Эхо Москвы". В истории есть примеры, когда люди возглавляли медиа и по 20, и по 25 лет. Это хорошо в том случае, если работа доставляет удовольствие, радость. Мне стало скучно в рамках одного проекта, захотелось попробовать себя в чем-то еще. Наверное, я так устроен. Возможно, эта ситуация повторится со мной в будущем, возможно, и нет. Все зависит от того, насколько вы можете реализовать себя в рамках одного проекта. В GQ я сделал все, что мог и хотел. Да, мне было интересно, да, мы многого добились, но я уперся в потолок. Мне хочется больше свободы, и сейчас она у меня есть — мне это нравится. И еще очень важный момент: есть люди, которые любят стабильность, а есть те, кто от нее скучает и теряет жизненную мотивацию. Я хочу чего-то добиваться, с чем-то бороться, хочу рисков — мне это интересно. Просыпаться и знать, что сегодняшний день будет таким же, как вчерашний, — это не для меня. Пока во всяком случае. Может, когда-то все изменится.

Какие основные трудности испытывают сегодня российские СМИ и "Сноб" в частности? Цензура, ограничение свободы слова?

Нет, таких проблем нет. Проблема — создать коммерчески успешный проект. Это главная задача любых СМИ: создать интеллектуальный продукт, который будет интересен не только читателям, но и как коммерческое предприятие. Хотя я считаю, что это звенья одной цепи. Среди российских журналистов есть ошибочное убеждение, что по-настоящему хороший продукт не может приносить прибыль, потому что он "не для всех". Это все ерунда — признание собственного бессилия. Есть, например, Леонид Парфенов. Кто будет сомневаться в том, что его продукт высочайшего качества? И в то же время он коммерчески успешен. А как же журналы GQ, Esquire? Примеров очень много. Мне кажется, это иллюзия, что, делая хорошие СМИ, можно только тратить деньги. Их можно и зарабатывать.

Какие у вас, как у главы "Сноба", планы на ближайшее будущее? Что необходимо сделать, изменить в первую очередь?

Задач очень много. Трудно выделить какую-то наиболее приоритетную из них. Необходимо сделать relaunch "Сноба", то есть предложить читателям новый, более релевантный проект. Использовать все те сильные стороны, которые уже были: свободу от условностей и клише, альтернативное видение мира, наконец, в "Снобе" очень сильна литературная сторона, но этого недостаточно. Нужно всему придать свежее дыхание. То же самое с сайтом: это уникальный проект, совмещающий как социальную сеть, так и сайт премиум-lifestyle, но нужно сделать его более интересным. Может, за счет большей скандальности, может, за счет более широкого охвата тем. Задач очень много, и они разного характера. В том числе нужно закончить ремонт в нашем офисе, куда скоро должна переехать вся медиагруппа "Живи!".