Тренд прижился: впоследствии в музеи отправились и зеленые флуоресцентные лампы Дэна Флавина, и бананы Маурицио Каттелана, два из которых были благополучно съедены — сначала другим художником, потом рядовым посетителем выставки. Причем вовсе не по недоразумению — едоки тоже поймали заряд креативности и устроили своеобразные перформансы, заявив, что их действия также сродни искусству. Даже художник не стал им возражать.

Кейс Дюшана — это еще и пример того, как можно построить личный бренд. Не вокруг писсуара, конечно — главное, умело подчеркивать, чем ты отличаешься от остальных. Тут среди художников можно найти множество образцов для подражания. Взять хотя бы Сальвадора Дали: его прогулки по Парижу с ручным муравьедом вошли в легенду, как и лихо закрученные усы. В то же время Дали был известен как чрезвычайно эрудированный человек, как знаток, общавшийся с композиторами и учеными, включая нобелевских лауреатов. Во многом мировую звезду из Дали сделало именно такое противоречивое сочетание интеллектуальности и эпатажа. Пиарщикам на заметку!

Неожиданным образом даже коммуникативные способности неплохо прокачиваются у человека, соприкасающегося с искусством. Однажды они пригодились Питеру Паулю Рубенсу, когда король Испании отправил его в Англию в качестве дипломата. Выбор пал на Рубенса именно благодаря его умению контактировать с людьми. Прежде всего, он был ответственным и пунктуальным, уважал время собеседников, что уже заставляло ему симпатизировать. Кроме того, Рубенс мог поддержать разговор на самые разные темы — король Англии Карл I любил с ним поговорить не только о работе. Оба качества Рубенс приобрел, работая «по специальности»: он хорошо знал мир и людей, которых писал, и знал цену времени в долгих трудах.

Все это означает, что контакт с искусством действительно заставляет мозг тренироваться. Причем обычно мы этого даже не замечаем. Мы смотрим на картину, любуемся или думаем о содержании, а мозг, помимо наших мыслей, занят совершенно другими процессами. Дело в том, что встреча с красотой пробуждает и тренирует механизмы разума, которые мы используем в самых разных сферах. Они же и позволяют нам определять, что, собственно, есть красота.

Действие этих механизмов описывает молодая наука нейроэстетика. Один из ее основоположников, профессор Вилейанур Рамачандран, выделил основные принципы, которыми наш мозг оперирует, чтобы вынести вердикт: видим мы что-то полезное и приятное — или подозрительное, опасное, что лучше не трогать. В основном они уходят корнями в те времена, когда человек исследовал мир в поисках пропитания и должен был постоянно держать ухо востро, чтобы самому не стать чьим-то обедом. Для этого наш мозг и изобрел изоляцию и контраст — способность быстро «выхватывать» взглядом признаки хищника или, наоборот, еды и воспринимать их отдельно от всего остального. В искусстве мы точно так же обращаем внимание на главное и разделяем картину на составные части — и если нам удается это сделать, это приятно.

Чтобы не попасть в опасное положение, мы научились и анализировать ситуацию вокруг. Поэтому мы любим ритмичность в окружающем мире, ведь она означает предсказуемость и безопасность, а симметрию в живых существах воспринимаем как признак здоровья — если только она не абсолютна. Узоры и правильные формы привлекают нас и в искусстве. Но в то же время мозг требует и разнообразия — и даже не потому, что вредно каждый день есть одни и те же кокосы. Дело в том, что в природе типовые конструкции редки: два одинаковых дуба в роще еще можно найти, а вот две одинаковых рощи — никогда. Поэтому совпадения нам кажутся подозрительными и опасными — и в искусстве мы тоже требуем разнообразия: форм, стилей, цветов, запоминающихся деталей.

А когда наши предки наконец отрывались от саблезубого тигра и находили что-то съедобное, узнать об этом им помогала способность к группировке. Объединяя объекты в категории, мы способны узнавать даже то, что видим впервые. И поскольку чаще всего в нашем прошлом речь шла о еде — предвкушаем удовольствие от перекуса. Вы никогда не замечали, что после художественного музея хочется сразу отправиться в кафе? Теперь вы знаете, что это не совпадение. Еще больше удовольствия сулит преувеличенный, гипертрофированный признак — это принцип максимального смещения.

Да, искусство — одно из древнейших изобретений человеческого разума, но и по сей день оно часто остается непонятным зрителю — особенно когда речь об искусстве современном. Некоторым оно кажется бессмысленным, но на деле его главная задача неизменна: помогать человеку познавать мир, в том числе и свой внутренний. Чтобы способствовать этому, мы с командой организовали в Postrigay Gallery выставку «Исследуя красоту»*. Эта выставка — кабинет ученого, жаждущего понять свои эмоции и чувства от контакта с искусством и найти ответ на вопрос, что есть красота. На каждый принцип нейроэстетики в этом кабинете есть свой аргумент — работа современного художника: Ивана Горшкова, Андрея Ефимова, Евгения Дедова, Светы Исаевой, Елены Поповой, Вики Бегальской и Александра Вилкина, Саяна Байгалиева, Маши Сомик и Ники Черняевой.

Каждый зритель на выставке становится соавтором эксперимента загадочного исследователя. Но если для ученого награда — это подтверждение гипотезы, то зрители от взаимодействия с искусством получают и дополнительные бонусы — те, о которых я писала выше. Возможно, там и потепление в отношениях с современным искусством не за горами — если вы, конечно, до сих пор к нему холодны.